Рандер распахнул дверь «будуара» и посторонился. Ирена, помедлив, прошла мимо него и остановилась посреди комнаты. Разговор предстоял нелегкий, и Гирт подумал не без юмора: не мешало бы знать, где тут у Расмы хранится валерьянка. Сегодня ему снова пришлось убедиться, что иметь разговор с одной истеричной женщиной нередко бывает труднее, чем допросить нескольких матерых преступников; особенно в таком случае, как этот, когда приходится касаться исключительно деликатной материи.
– Садитесь, пожалуйста, садитесь! – легко и насколько мог непринужденно сказал Гирт. – В двух словах нам всего не переговорить.
На лице Ирены появилась вымученная улыбка, которая, по всей вероятности, должна была засвидетельствовать, что она чувствует себя как нельзя более уверенно.
Выждав, пока она села, Рандер занял свое место у письменного стола (блокнот он до поры до времени оставил в кармане) и любезно спросил:
– Вы в последний раз не успели мне все рассказать, не так ли?
– Как это? – растерялась Ирена, и ее чахлая улыбка мигом увяла.
– Ну, такое сложилось у меня впечатление… Кстати, вы тогда сказали: «Это неправда!» Помните! Теперь мне кажется, что… Это все-таки правда…
– Не помню. – Ирена опустила голову и снова принялась крутить браслеты. Не поднимая глаз, она произнесла: – Не понимаю, о чем вы говорите… И что вы от меня хотите!
Гирт чуть нагнулся вперед.
– Только правды. И ничего больше, – спокойно сказал он. – Не нужно играть в жмурки, Ирена, поверьте мне! Я ни в чем не собираюсь вас упрекать, хочу только выяснить, правда ли, что вы и Юрис… что он был для вас больше, чем просто знакомый…
Мгновение Ирена, широко раскрыв глаза, смотрела на Рандера, наконец с трудом проговорила:
– Откуда вы знаете?
Гирт пожал плечами:
– Вот видите – ничего нельзя утаить.
Какое-то время она сидела неподвижно, затем прошептала:
– Кошмар…
После долгой паузы Рандер сочувственно спросил:
– Как это случилось?
– Что?
– Ну – ваши отношения с Юрисом.
– Сама не знаю! Юрис… – голос Ирены дрогнул, она прикусила губу, затем продолжила, запинаясь: – Мой муж такой, ну… А Юрис… Он мне… Он был совсем другой. И вообще – все это начал Юрис, не я же!
Снова наступило молчание. Прервал его Гирт:
– Ваш муж догадывался о чем-нибудь?
Ирена сжалась.
– Нет! – испуганно воскликнула она и быстро затрясла головой, потом, обратив на Рандера исполненный отчаяния взгляд, взмолилась: – Вы только, ради бога, ему не говорите, иначе он меня убьет! – Она вдруг осеклась, будто сказала что-то не то.
Прошла минута.
– Значит, вы полагаете, – сказал Гирт, – что Алберт не знает… Не беспокойтесь, если только будет возможно, я ничего ему не скажу. Объясните, за что его судили?
Ирена вскинула голову.
– Кто вам это сказал?
– Неважно. – Гирт уклонился от ответа. – Как видите, я это знаю. Меня только интересует, что Алберт тогда натворил.
– Ударил одного типа.
– Косо?
– Я его не знаю. Кажется, его звали Карклинь. Или Круминь?… Нет, все-таки Карклинь.
– И за что же ваш муж ударил этого Карклиня?
– Он оскорбил Алберта.
– Какой срок дали вашему мужу?
– Год.
– Условно?
– Нет… – Ирена покраснела. – Он должен был сидеть в тюрьме.
– Вот как? За один удар?
– Карклинь, падая, ударился головой об угол стола.
– Так где же это происходило?
– На работе.
– Ага… И что же Карклинь сказал вашему мужу?
– Не знаю. Этого Алберт никому не говорит.
– На суде тоже не сказал?
– Нет.
– Ясно, – задумчиво протянул Рандер. По-видимому, Алберт на суде вел себя с той же «сдержанностью», что и всюду. Для полной уверенности Гирт спросил: – У него с судьей не возникло каких-либо… разногласий?
Ирена махнула рукой:
– Просто кошмар, что он там наговорил! И не только судье – прокурору и другим тоже. А сначала милиционерам… Алберт считал, что он ни в чем не виноват, что его осудили несправедливо. – Она помолчала и добавила: – Он и по сей день так думает.
Гирта вдруг осенила догадка:
– С тех пор ваш муж, видимо, не питает особых симпатий к юристам, работникам милиции и тому подобным лицам, верно?
Ирена пожала плечами и несколько по-детски надула губки.
– Конечно нет! Терпеть их не может и называет… – тут она словно поперхнулась и с опаской посмотрела на Рандера.
– Ничего, ничего! – Гирт улыбнулся: – Говорите смело!
Но Ирена, покраснев, потупила глаза. Наступила неловкая пауза.
Рандеру наконец стало ясно, почему Алберт так его возненавидел. Он припомнил теперь, что загадочная враждебность Алберта начала проявляться сразу после того, как он у погреба услышал о его профессии.
Ирена пошевелилась в кресле, потом смущенно проговорила:
– Я хотела бы покурить! Вы не могли бы угостить меня сигареткой?
– Пожалуйста!
Гирт протянул ей пачку, чиркнул спичкой.
Выпустив дым, Ирена озабоченно спросила:
– Вы Алберту о том, что я курила, ничего не говорили?
Рандер покачал головой:
– Нет. Скажите, а ваш муж когда-нибудь спорил с Юрисом? Бывали у них какие-нибудь столкновения?
К удивлению Гирта, Ирена мгновенно сообразила, к чему ведет этот вопрос. Ее передернуло, сигарета выскользнула из пальцев. Гирт тотчас нагнулся, поднял ее и погасил в пепельнице.
– Нет! – чуть ли не на весь дом крикнула она. И в ее голосе снова зазвучали истерические ноты. – Алберт не виноват!
Ирена вскочила, и Рандеру вдруг показалось, что он теперь знает, почему она весь вечер так волновалась, почему вначале, когда выяснилось, что убийца находится тут, на хуторе, у нее началась истерика: она боялась за своего мужа! Боялась, что Алберт мог быть виновен, что на него лягут тяжелые и трудно опровергаемые подозрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58