И какое отношение Калвейт имел к платине?
– Попытаюсь ответить на оба вопроса по очереди. Если преступление было совершено в том промежутке времени, который я имел в виду, Калвейт сначала должен был, не привлекая к себе внимания, выбраться из зала, а потом столь же незаметно пройти через него в «будуар». Я решил проверить, мог он это проделать или нет. Для этой цели я попытался воссоздать обстановку, какая была в зале около девяти часов. В это время там сидели только Зирап, ваш муж и Расма. Выяснилось, что в помещении было темно – горела всего одна свеча на столе, а в камине слабо тлели угли. Потом подтвердилось, что Зирап сидел спиной к середине зала, увлекшись радиоприемником, и ничего не видел и не слышал. Тем не менее он заметил, что Юрис из зала вышел в коридор. Значит, Калвейт в это время мог находиться в столовой. Выяснилось к тому же, что Расма и ваш муж сидели друг против друга в конце стола и оба до такой степени были погружены в интимную беседу, что ничего вокруг не замечали. Притом и Расма, и ваш муж тоже выходили на кухню через коридор… Наконец, я расспросил Алберта и узнал еще два факта. Во-первых, в столовой, где он курил, альбом уже не попадался ему на глаза – следовательно, убийство могло произойти до прихода Алберта. Во-вторых, в этой комнате тоже был погашен свет. Это становилось понятным, если предположить, что кому-то нужно было незаметно открыть дверь, чтобы попасть из столовой в зал. Все свидетельствовало о том, что Калвейт действительно мог никем не замеченный покинуть зал, задержаться в столовой, а потом, после убийства, попасть в «будуар».
– Но вы тогда сказали, что он сам признался в своей вине.
– Как раз об этом я и собирался рассказать. Я позвал Калвейта в комнату Расмы под предлогом, что мне необходимо с ним проконсультироваться, и задал несколько вопросов об устройстве микрофона. Между прочим, спросил, мог ли он быть поврежден тем самым предметом, которым убит Юрис. Я предполагал, что он или подтвердит это, или даст отрицательный ответ и таким образом выдаст себя – ибо в том случае, если бы Калвейт был не виновен, он вообще не мог бы знать, каким орудием Юрис убит, поэтому единственный логический ответ был бы «не знаю». Однако Калвейт допустил еще большую ошибку: совершенно правильно заметив, мол, очень трудно сказать, чем был поврежден микрофон, он нечаянно проговорился, что возможно, по нему ударили молотком !… А уж это мог знать только сам убийца! Правда, он поспешно перечислил еще несколько предметов – топор и полено, но я заметил, что после упоминания молотка он чуть-чуть помедлил, как бы смутился. Так что, по сути, одним этим словом Калвейт сам о себе все сказал, и у меня больше не оставалось никаких сомнений. Его ошибка, по-видимому, объяснялась тем, что он пять часов подряд находился в чрезвычайном нервном напряжении, а это обстоятельство наконец дало о себе знать.
– Ах, вот как это происходило… – в раздумье протянула Уласе. – А после этого вам оставалось только взять его под стражу?
– Я бы так не сказал, – улыбнулся Гирт. – Арестовывать его, во-первых, у меня вообще не было никаких прав. Да тут еще у Ирены возникла идея, что ее отравили… Мне, правда, сразу показалось – очередная истерика; Расма тоже так думала. Я решил устроить Калвейту еще одно испытание – сказать, будто знаю, кто убил Юриса и зачем. В этой связи я заговорил о платиновых доспехах и высоких горах. Фраза, должно быть, в самом деле звучала слишком высокопарно, но Калвейт тут же смекнул, в чем дело. С этого момента он мог решиться на попытку к бегству, во всяком случае, я должен был считаться с такой возможностью – этот человек доказал убийством, что готов на все и ради спасения своей шкуры не оставит не использованной ни одной лазейки. «Отравление» Ирены сослужило добрую службу: я мог, не привлекая к его уходу особого внимания, выслать Алберта в коридор. Разумеется, я отнюдь не был уверен, что он согласится выполнить мою просьбу, но в этот раз Алберт, к счастью, не стал упрямиться. Одну ошибку я все-таки допустил – предположил, что преступник решится выйти из дому через дверь. К сожалению, Калвейт предпочел окно, и из-за этого подверглась опасности Расма… Ну, а дальнейшее вы сами видели.
– Да… А потом в милиции он признался?
Рандер покачал головой:
– Нет, Калвейт не сказал ни слова. Он молчал до последнего… Только после того как экспертиза обнаружила небольшие следы крови и сиропа на его одежде и носовом платке, когда в погребе были найдены ворсинки его одежды и, сверх того, неопровержимо доказано его участие в другом преступлении, которое, в сущности, и было причиной убийства, – только тогда этот человек, наконец, признался, и события прояснились во всех мельчайших подробностях.
Гирт отхлебнул кофе, который успел остыть, затем продолжил:
– А теперь насчет платины. Сперва мы должны сделать небольшое отступление в прошлое. Как вы, может быть, уже знаете, Калвейт когда-то работал с Юрисом на заводе Н. Потом перешел на другое предприятие, но окончательно связей с прежним местом не порывал. Короче, события развивались примерно так: один техник воровал на заводе платину. Из этого ценного металла изготовлялись контакты для особых моторов, каждый контакт весил всего несколько граммов. Пользуясь отсутствием надлежащего контроля, он добился, что часть моторов время от времени списывалась, после чего отщипывал дорогостоящие контакты и выносил их с завода. Подобным образом этот техник унес несколько килограммов платины… С самого начала он был связан с Калвейтом. Украденный металл надо было, так сказать, реализовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58