Записки масона - 1


«Казна Наполеона»: Рипол-Классик; 2003
ISBN 5-7905-1642-4
Аннотация
«Казна Наполеона» — таинственный роман А.Арсаньева в проекте «Записки масона» серии «Детективъ № …». При переправе через Березину реку великий император Наполеон утопил свою казну. Якову Кольцову, бывшему поручику Преображенского полка, а ныне — члену масонской ложи, предстоит нелегкое расследование...
Александр Арсаньев
Казна Наполеона
Записки масона
Век девятнадцатый закончился. Он вошел в историю, полный противоречивых событий. А сколько судеб людских он изломал! Что принесет с собой новое столетье?
Дмитрий Михайлович Готвальд, довольно известный в русских научных кругах этнограф, прибыл в Сибирь изучать тюремный фольклор. Лошади тащились с трудом, скрип колес убаюкивал. Вдруг тарантас довольно резко остановился, и задремавший было Дмитрий Михайлович проснулся, ударившись обо что-то затылком.
— Харитон, что стряслось? — крикнул он кучеру, высунувшись из неудобной крытой повозки. Кругом темнели могучие кедры, вдаль простиралась великая тайга. Этнограф нахмурился, пасмурная погода не располагала к хорошему настроению.
— Колесо отлетело! — с досадой воскликнул возница, поправляя сбрую. — Работы часа на три, чтоб его! — выругался он.
«Что же делать?» — Готвальд засомневался. Конечно, он мог дождаться, пока Харитон починет тарантас, и спокойно двигаться дальше, но что-то не давало ему сидеть на месте, толкало вперед, взывало к нему из-за раскидистых еловых ветвей.
— А ехать-то далеко еще? — Готвальд снова обратился к вознице.
— Верст десять — двенадцать, — скзал Харитон в ответ, отвязав у лошади постромки. Повозка, стоявшая на трех колесах, перекосилась на левую сторону.
— Я, пожалуй, пойду, — вдруг решительно заявил Дмитрий Михайлович, отважившись, наконец, прогуляться до Тобольска пешком. По дороге он мог встретить местных бродяг и, если посчастливится, записать пару песен.
Этнограф потянулся и нырнул обратно в повозку, где переоделся в рваную поддевку, набрал побольше мелочи, в правый карман сунул револьвер, а в левый — сложенный вчетверо лист нотной бумаги и маленький карандаш. Теперь он и сам вполне мог сойти за бродягу.
Харитон подивился:
— И не страшно, вам, барин? Вдруг каторжника встретите… Здесь беглых-то много шляется!
— Волков бояться — в лес не ходить, — усмехнулся Дмитрий Михайлович.
— Ага, и верно, — поддакнул кучер.
— Тут, говорят, где-то у самого оврага есть харчевня. Слыхал?
— А то? Весь местный сброд там и собирается. Ворованным золотом с приисков торгует. Ее Сенька содержит, кажется, сам из беглых. Скупкой-то и промышляет.
— А что власти? — притворился удивленным Дмитрий Михайлович.
Возничий пожал здоровенными плечами:
— Вестимо, кормятся.
Готвальд спрятал в усах улыбку и устремился вперед, прямо по дороге. Еще долго следом провожал его обеспокоенный взгляд Харитона.
Этнограф миновал лес и вышел на большую, залитую прозрачным светом поляну. Солнце прорезалось из-за туч и озарило небо сверкающими лучами. Под ногами московского академика зеленела сочная таежная трава, где-то в вышине слышались звонкие голоса сибирских птиц. Сердце ученого забилось в предчувствии чего-то необычайно значительного и волнующего. Готвальд уверился, что сегодня неприменно совершит архиважное открытие, за что потомки скажут ему огромное спасибо.
Дмитрий Михайлович прошел еще три версты и присел на землю передохнуть. Готвальд действительно устал. Все-таки сказывались годы. Его грела надежда, что осталось совсем чуть-чуть, и он, наконец-то, доберется до своего перевалочного пункта. Отдышавшись, этнограф поднялся и снова тронулся в путь. Где-то рядом, по-словам знакомого охотника, должна была распологаться та самая знаменитая харчевня.
Дмитрий Михайлович раздвинул тяжелые ветви темнеющего кедра и увидел низкую худую избу.
— А вот и она! — прошептал он еле слышно и постучался в окошко. Дверь на несмазанных петлях со скрипом отворилась. На пороге появился высокий белобрысый мужик с хитрыми глазами на изрытом оспой, бледном лице.
— Тебе чего? — сердито осведомился он.
— Сеньку, — ответил Готвальд.
— Ну, я — Сенька. Чего понадобилось?
— Напои, накорми, а уж потом расспрашивай!
— Лады, — кивнул хозяин. — Проходи!
Дмитрий Михайлович не заставил себя долго ждать и шагнул в избу, где в воздухе растворился тяжелый запах дыма и перегара. За высоким столом, сколоченным из неровных досок, на длинных скамьях сидело несколько человек в оборванной грязной одежде. Около каждого стояло по деревянной кружке с водкой и лежали мясные шаньги.
Готвальд порылся в кармане и бросил на стол горсть серебряной мелочи. Сенька собрал монетки в ладонь и принес этнографу такую же полную кружку и блюдо с пельменями.
— Благодарствую, — Дмитрий Михайлович принял кружку из его рук. Отхлебнул и едва не задохнулся.
— По гостям и брага, — с видом знатока изрек Сенька.
В этот момент один из оборванцев, по всей видимости грузин, затянул арестантскую песню, мелодия которой наполнила душную прокуренную избу пряным кавказским ароматом. От ее тональности Готвальд пришел в настоящий восторг.
— Напой еще, а? — обратился он с просьбой к доморощенному артисту, едва тот закрыл рот и замолчал. Дмитрий Иванович бросил на стол целковый, а сам полез в другой карман за нотной бумагой. Он и не заметил, как оборванцы переглянулись.
Сенька кивнул, давая добро:
— Спой, Гурам, порадуй гостя!
Кавказец спорить не стал, исполнил песню на бис. Обрадованный Готвальд поторопился занести ее мелодию на нотный стан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10