Навострив свое маленькое, слегка заостренное левое ушко, она приготовилась
услышать мягкий звук пришедшей в действие машины. Вместо этого из-за двери
лаборатории раздался резкий крик.
Чувствительное ухо Л'н свернулось от боли. Что за черт? Крики не
смолкали. Это орал Клорик, таанский надзиратель, контролировавший работу
заключенных в лаборатории. Л'н не расслышала слов, но они явно относились
к кому-то конкретно. Если Клорик будет продолжать в том же духе, а
оснований сомневаться в этом у нее не было, крики вскоре перерастут в
грубые бессвязные ругательства, за которыми последует жестокое избиение
провинившегося.
Кем бы ни был этот несчастный, Л'н от души жалела его. Но чем она
может ему помочь? Л'н продолжила свою работу, стараясь не принимать
случившееся близко к сердцу и не обращать внимания на посторонние звуки. С
каждым днем ей все легче удавалось переносить подобные безобразия. И
боялась она этого больше всего - больше Клорика или других таанцев, даже
самой войны, потому что каких-нибудь несколько лет назад слов "насилие" и
"жестокость" вообще не числилось в ее лексиконе...
Но это не значило, что Л'н происходила из расы пацифистов. Напротив,
начиная с самой низшей, амебной стадии развития и заканчивая теперешней,
когда керры превратились в высокоорганизованных животных, они стояли на
самой высокой ступени свирепости. Это были стройные существа, покрытые
короткой шерстью, с большими прозрачными глазами, нежными,
высокочувствительными ушами и длинными хвостами, предназначавшимися для
балансирования. Родная планета керров была почти сплошь покрыта густыми
лесами. Керры обитали в среднем ярусе, где свет был таким же скудным, как
и продовольственные запасы верхнего яруса.
Подобно многим другим лесным жителям, соплеменники Л'н очень
ревностно относились к своей самостоятельности. Чувство одиночества они
испытывали только в период спаривания. Это свойство характера керры
пронесли через века - так же, как и любовь к свету.
Достигнув совершенства в искусстве художника, Л'н решила эмигрировать
из родной системы. Это был очень неосмотрительный поступок. Она ставила
крест на личной обособленности, променяв ее, по мнению друзей и близких,
на враждебный мир, суливший тяжелую жизнь, полную одних лишь
неприятностей. Будучи натурой артистичной, Л'н инстинктивно чувствовала
красоту мира, которого никогда прежде не видела, и отлично понимала -
поступись она заветной мечтой сейчас, цена за традиционное одиночество в
будущем окажется непомерно высокой. Для совершенствования своего
мастерства Л'н требовались новые знания, которые можно было приобрести
лишь в великом внешнем мире.
Она только встала на путь к достижению своей цели, когда таанцы
напали на Империю.
В ту пору ее необычным картинам, пронизанным лучезарным светом, нужна
была постоянно расширяющаяся аудитория. Какое странное слово -
"аудитория", язык керров не имел подобного эквивалента. В сознании Л'н оно
ассоциировалось с огромными толпами вонючих, распихивающих друг друга
существ, подступающих к ней все ближе и ближе... Л'н научилась общаться с
аудиторией. Больше того, ей понравилось находиться в центре внимания.
К тому же у нее появился первый друг из внешнего мира. Его звали
Хансен. Старший капрал Хансен был очень крупным и, главное, очень пугающей
наружности человеческим существом. При первой же их встрече он сгреб
маленькие ручки Л'н в свои лапищи и басом стал восхвалять ее лучистые
картины. Чуть не завопив от страха на всю студию, Л'н большим усилием воли
заставила себя как можно вежливей выслушать Хансена и деликатно проводила
его до двери. В ту ночь она в течение нескольких часов пыталась избавиться
от стойкого запаха, оставшегося у нее на шерсти после прикосновения рук
могучего капрала.
Много месяцев спустя исходивший от Хансена запах стал для Л'н одной
из самых привлекательных его особенностей. Каждую свободную минуту Хамей
проводил с Л'н. Он восторгался ее картинами (грамотно критикуя некоторые
из них), заботливо опекал ее во время выставок, удерживая толпу на удобном
для нее расстоянии.
Когда началось вторжение таанцев, Хансен отважно пробил себе дорогу в
студию, расшвыривая врагов направо и налево, подхватил на руки Л'н и,
продолжая отбиваться, понес ее к своим. Они оказались в безопасности всего
за несколько минут до того, как потерпевшие поражение имперские части
сдались. Но даже потом таанцы продолжали обстреливать их из дальнобойных
орудий.
Один из таких взрывов накрыл Хансена и Л'н. Через несколько минут Л'н
пришла в сознание. Как странно - на ней не было ни единой царапины, в то
время как тело Хансена представляло собой сплошное кровавое месиво.
Покинув родную систему, Л'н научилась многим вещам. В том числе и
лжи.
Таанцы приняли ее за военнослужащую имперской армии. Л'н не стала их
в этом разубеждать. Оказавшись на улице, она видела, как таанцы
расправлялись с мирными гражданами, слышала предсмертные крики и стоны.
Последнее, чему Л'н научилась после гибели Хансена, было умение
переносить полное одиночество.
Шов, образовавшийся в месте соединения следующей пары электронных
ламп, засветился бледно-оранжевым светом. Соответствует стандарту. Вот
черт! Л'н отправила спаренные трубки в коробку для готовых изделий.
Крики за дверью смолкли, но вместо ожидаемых тяжелых ударов дубинки
послышалось ворчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142