Авренти никак не прокомментировал слова Держина.
- Вы согласны со мной, майор? Достаточно ли это правильный подход к
делу? Вам наверняка лучше известны особенности мышления военных.
- Я мало чем могу помочь вам в этом вопросе, - сказал майор. - До
меня не доходит, как солдат может отдать себя в руки врага и не покончить
с собой при первом же удобном случае.
Держин оставался невозмутимым.
- Вне всяких сомнений, - произнес он ровным голосом, открыл дверь и
вышел на балкон.

Полицейский майор Генрих стремился поскорее уединиться в своей
комнате, чувствуя, что теряет контроль над собой.
Взявшись за ручку солидной дубовой двери, он хотел хлопнуть ею так,
чтобы она рассыпалась, - но сдержался. На секунду приостановившись, майор
бесшумно прикрыл за собой дверь. Сорвав с себя ремень, собрался было
зашвырнуть его куда подальше - и снова взял себя в руки.
Только что он стал свидетелем самого настоящего кошмара. Однако стоит
ли проявлять свои эмоции? Есть ли гарантия того, что в его комнате не
установлены "жучки"? Никакой.
Аккуратно повесив ремень на спинку стула, Генрих открыл шкафчик,
достал из него бутылку, проверил, не отмечен ли уровень находившегося в
ней спиртного, сделал большой глоток и лег на койку.
Все может пойти насмарку... С другой стороны, разве его не
предупреждали? Разве ему не говорили - сначала лорд Вичман, затем и сам
лорд Ферле, когда он был удостоен чести иметь личную с ним беседу? Но все
же...
Генрих впился зубами в горлышко бутылки. Раздался удивительно
неприятный звук.
Полжизни он посвятил пенологии и был отличным специалистом в этой
области - знал, как справиться с беспорядком, ведущим к совершению
преступления. В его понимании преступление противоречило высокой политике
таанцев, которую он воспринимал как непреложную истину.
Мать Генриха была шлюхой; в графе "отец" стоял прочерк. Мальчиком он
любил фантазировать, будто его отец - преуспевающий офицер, для которого
женитьба оказалась бы обузой, и потому вынужденный отправиться искать
счастья в других краях. Это вовсе не означало, что мать представлялась
Генриху сказочной принцессой - просто мечты его никогда не были
последовательными.
Генрих рос, чувствуя себя безродным отщепенцем, опасаясь, что однажды
все узнают, кто он на самом деле, и тогда наступит жестокая расплата. Он
уже достаточно наказан своими соотечественниками - наказан тем, что слыл
первым задирой, первым информатором, докладывавшим начальству о малейших
просчетах товарищей, готовым к выполнению любой бредовой идеи, пришедшей в
голову вышестоящему должностному лицу.
Короче говоря, он был идеальным тюремным чиновником. Несмотря на свое
нездоровое пристрастие осуждать недостатки других, сам Генрих не гнушался
ничем, используя тюремные порядки в корыстных целях. Он обладал порочным
умом и был на редкость аморальной личностью.
Именно благодаря этим качествам Генрих быстро прижился в таанской
тюремной системе - так быстро, что его выбрали для свершения более великих
дел на благо родины. Перед войной Совету стало известно о появлении
профсоюзов в рядах эксплуатируемых рабочих. Встревоженные лорды приняли
решение о немедленном уничтожении каждого, кто отказывался представлять их
собственнические интересы. Осталось только найти человека, который,
внедрившись в руководство профсоюза, выполнял бы функции штрейкбрехера или
информатора. Естественно, выбор пал на Генриха.
Но члены профсоюзов, только начинавших зарождаться в недрах таанской
системы, быстро пришли к следующему выводу: любой человек, выполняющий
указания Генриха, является вероломным предателем, заслуживающим жестокой
расправы путем нанесения ему множества колотых ран.
Лорд Вичман, непосредственный начальник Генриха, решил не увольнять
его после рассекречивания. Напротив, он назначил своего любимца командиром
личного отряда телохранителей, пытаясь тем временем подыскать новое, более
подходящее для него место. Вичман знал, что Генрих абсолютно предан ему.
Такой человек идеально подходил для работы в организации Пэстора, какую бы
интригу тот ни плел _н_а _с_а_м_о_м _д_е_л_е_.
Потягивая содержимое бутылки, Генрих успокоился и стал размышлять,
как бы он поступил, если бы был комендантом тюрьмы. Лицо его расплылось в
блаженной улыбке. Над этим стоило подумать, потому что очень скоро он
с_т_а_н_е_т_ комендантом.
"Перед тобой находится сборище не одних только уголовников, но и
людей из толпы, а также предателей. - Генрих считал, что каждый, кто не
раболепствовал и не пресмыкался, был предателем. - Тебе нужны техники?
Хорошо. Но прежде всего ты должен взять их под контроль. Да. Вывести во
двор и заставить построиться. Потом отобрать примерно сто имперских
военнопленных - во дворе помещалось около тысячи - и забить до смерти.
Нет, - поправил он себя, - выбрать сто и велеть _д_р_у_г_и_м_ заключенным
убить их. Убейте или сами будете убиты. Это произведет на остальных
должное впечатление. Жилье, питание? Чепуха! Пусть роют себе землянки в
полях и жрут корни растений. Неужели во всей дегенеративной Империи не
нашлось достаточного количества людей, умеющих биться _д_о _к_о_н_ц_а_? С
ними нужно обращаться, как со скотом - гонять, пока не свалятся с ног,
потому что их места займут новые, много новых. Что ж, очень скоро
полковник Держин осознает свою ошибку и исчезнет из поля зрения".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142