Олари зажег еще несколько свечей и горшочек с благовониями, дабы избавиться от запаха нечистот. Затем улегся, закинув руки за голову.
— Как тебе мой кабинет? — спросил он.
— Впечатляет, — сказал Сафар.
— Мы по очереди отдыхаем здесь, — сказал Олари. — Одна группа следит, пока остальные спят, питаются или даже… — он протянул руку к низко расположенной полке, снял с нее заткнутый пробкой кувшин и протянул Сафару, — …выпивают.

— Ну тогда это вообще дворец, — сказал Сафар, открывая кувшин. Сделав изрядный глоток прекрасного вина, он отдал кувшин Олари.
Юноша сел, поднял кувшин и сказал:
— За ложь.
Передав кувшин обратно Сафару, он сказал:
— Я полагаю, ты пришел сюда потому, что пересмотрел свое решение насчет моего предложения.
— Именно так, — сказал Сафар. — Я решил поддержать вас.
— А почему, друг мой? — спросил Олари. — Что вдруг подвигло тебя присоединиться к нам?
— Если абсолютно честно, — сказал Сафар, — то я вообще не имею желания ни к кому присоединяться. Хоть и рискую твоим добрым отношением ко мне, я скажу прямо, Олари, мне внезапно понадобилась крупная сумма денег. Назовем это срочными семейными делами, если не возражаешь.
— В этом нет ничего постыдного, — сказал Олари. — Хотя я бы предпочел, чтобы тебя к нам привело твое сердце, а не кошелек.
— О, сердцем я всегда с вами, — сказал Сафар. — Ты же знаешь, что я согласен почти со всеми вашими высказываниями. И я не хотел ввязываться в это дело только потому, что это ваш дом, а не мой. Если бы ты оказался в Кирании в подобном положении, то ощущал бы то же самое.
— Наверное, — сказал Олари. — Наверное.
— Во время нашего последнего разговора, — сказал Сафар, — ты просил меня немного поспособствовать вам магическим путем.
Олари разволновался настолько, насколько позволила ему патрицианская маска. То есть глаза его разгорелись, и он скрестил ноги.
— А ты уверен, что сможешь сделать? — спросил он. — Времени мало, ты же знаешь. До фестиваля Дня Основания осталось всего лишь два дня.
— Вполне достаточно, — сказал Сафар.
— Ты уверен? Нам нужно нечто действительно грандиозное. Нечто такое, чтобы все повыскакивали из башмаков. Чтобы поняли, какие же дураки нами управляют.
— Я думаю, в Валарии и так все знают об этом, Олари, — сказал Сафар. — Просто особенно не распространяются на эту тему. Особенно публично.
— Ну что ж, значит, после Дня Основания заговорят, — сказал Олари. — Если только твое действо окажется достаточно грандиозным и публичным. Момент критический.
— Я уже думал об этом, — сказал Сафар. — Задуманное мною заклинание сработает наилучшим образом именно в тот момент, когда грянет церемония последней молитвы. Сразу после того как смолкнут колокольчики и псалмы и Умурхан сотворит магический трюк, дабы произвести впечатление на публику.
— И где ты это проделаешь? — спросил Олари.
— На стадионе, где же еще? — сказал Сафар. — Прямо перед алтарем, где предстанут Умурхан, Дидима и Калазарис в окружении двора.
Олари присвистнул.
— Прямо у них под носом, — сказал он. — Это мне нравится. А я вслед за этим организую спонтанные протесты и демонстрации по всему городу — Он хлопнул себя по бедрам. — Тут-то они и почешутся.
Олари задумчиво отпил из кувшина.
— А что именно ты намерен предпринять? — спросил он.
— Если ты не против, — ответил Сафар, — я бы промолчал. Заклинание очень сложное и очень, очень хрупкое. Даже обсуждение его может нанести вред одной из его составляющих и катастрофическим образом сказаться на всей задумке. — Сафар лгал. У него просто не было времени на занятия столь сложными магическими конструкциями, которые хотел бы увидеть Олари. — Но я обещаю, — продолжил он, — что ты не пожалеешь. — Но это была ложь лишь отчасти. Сафар действительно собирался сотворить заклинание, просто пока не знал какое.
— С меня достаточно и слова Сафара Тимура, — сказал Олари, проникаясь уверенностью.
Сафар помешкал, глотнул из кувшина.
— Как насчет денег? — спросил он.
Олари небрежно махнул рукой.
— Не волнуйся, — сказал он. — Я не забыл. Я обещал тебе пятьдесят золотых. Но теперь вижу, что оказался скрягой. Получишь сотню.
Сердце Сафара подпрыгнуло.
— Ты очень щедр, — сказал он. — Я… э… и моя семья будут тебе очень признательны. Но есть еще кое-что, э… о чем бы я хотел спросить.
— Что же?
— Не могу ли я получить деньги вперед?
Олари устремил на него долгий пристальный взгляд.
Сафар сказал:
— Для того чтобы ты мог оперировать фактами, я скажу тебе: сразу же после сотворения этого заклинания я покидаю Валарию. Я понимаю, что испытываю твое доверие, но уверен, ты сам скажешь, есть ли в этом необходимость.
Как Сафар и надеялся, эта информация не повлияла на решение Олари.
— Ну что ж, я думаю, мне легко удастся найти деньги, — сказал юноша. — Сделаю, как просишь. Встретимся вечером в «Трясине для дураков».
Сафар поблагодарил его, и они допили оставшееся в кувшине вино.
— Мне бы очень хотелось убедить тебя остаться, — сказал Олари. — Когда мы избавимся от ненужной рухляди, положение дел в Валарии здорово изменится.
— В этом я не сомневаюсь, — сказал Сафар. — Но я переживаю за тебя. Как бы все эти большие демонстрации не переросли в бунт. Вдруг все выйдет из-под контроля? Или, хуже того, вдруг решат, что именно от тебя-то и исходит главная опасность?
— Что ж, и это неплохо, — сказал Олари. — Я готов к этому. А как иначе добиться изменений?
— Это понятно, — сказал Сафар. — Но ведь тебе известно, что последние два года были весьма тревожными. И во всех несчастьях нельзя обвинять только несвятую троицу, как вы их называете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158