Ни при каких условиях возвращаться в дом Нины ему не хотелось, не было смысла соваться и в собственное логово, где его ожидало заряженное ружье в прихожей От мысли, что здоровому, ещё не старому мужчине некуда приложить три часа свободного времени, Альфред Викторович просто расстроился.
Но - тут же воспрял духом. У мужчины, как оказалось, было дело! Он вспомнил, что его приглашали в редакцию издательства и, мало того, даже обещали там выдать кое-какую денежку , которая не мешает даже тогда, когда и не нужна.
Альфред Викторович развернул автомобиль в сторону Москвы и набрал скорость. В теплых и золотистых лучах солнца, катившегося к западному горизонту он долетел до Кольцовой дороги, а по ней принял влево, добрался до Волоколамки, ворвался в Москву и до улицы Народного Ополчения, где находилось Издательство, оценившее литературные таланты Комаровского, он докатился без происшествий. Поставил машину на общей стоянке, отметив, что "мерседес" здесь в глаза не очень бросается - были иномарки ничуть не менее престижные .
Альфред Викторович двинулся к ступеням невысокого крыльца, на котором курил майор милиции, а бронированные двери в редакцию были открыты. Майор кивнул ему, как знакомому, и пользоваться домофоном нужды не было редакция Издательства охранялась достаточно строго.
Главный редактор в своем кабинете явно не умещался между столом, горой рукописей и маленьким сейфом. Он привстал навстречу Комаровскому высокий, массивный, в светлом ладном уже весеннем костюме - и молча подал руку, поскольку был занят телефонными разговорами.
Альфред Викторович втиснулся в угол на единственный стул и принялся ждать, пока Главный редактор закончит как телефонную беседу, так и правку каких-то документов на столе. Обе одновременные работы закончились минуты через две. после чего Главный редактор весело сказал.
- Так, Альфред Викторович! Пишете вы - безобразно!
- Что? - заикнулся Комаровский.
- Я бы сказал, что вы совсем не умеете писать!
- Как это?! - обомлел Альфред Викторович, ещё секунду назад мнивший себя великим писателем земли русской.
- Да вот уж так! Самой чудовищное у вас - это стиль! Постоянные гротески, парадоксы, карикатура и фарс! Вместо просто "ноги", вы пишете "ножки". Люди у вас не просто говорят, а "гордо"! Прилагательных у вас такое изобилие, что у меня рука устала их вычеркивать, и то со всеми не справился! И все эти "ох!", "ах!" Так теперь современную прозу не пишут. Жуть, а не стиль.
Понимая, что как его сомомнение, так и дела в целом, летят в бездну, Альфред Викторович и защищаться не собирался, лишь пролепетал.
- Но я искал выразительных средств, пытался найти музыкальность каждой фразы.
- Так, Альфред Викторович. А мы, знаете, что ищем?
- Что?
- Высокий торговый рейтинг!
Тут Альфред Викторович сообразил, что в его лице (сохраняя масштабность персон) оскорблены все великие русские писатели прошлого, настоящего и будущего. Это придало ему некоторой смелости и он заговорил поуверенней.
- Вы меня простите, но задачи литературы, пусть даже такой, как моя это просвещение читающей публики. А я, пусть в малой степени, пусть в вычурной форме, в какой-то искаженном виде и низкопробном жанре все же отображаю приметы Времени, События, Дух Эпохи и свое собственное видение... Если я вижу процессы идиотскими и на уровне фарса, то...
- Оставьте. - миролюбиво сказал Главный Редактор. - Против вашей темы я ничего не имею. Приносят экзерсизы и побезобразней ваших. Имеются авторы вовсе безграмотные и перманентно пьяные, но покупают - все! Эту вашу вещь мы взяли, а касательно будущей прошу учесть - пишите просто и ясно, без завихрений, или я буду вынужден с вами бороться.
Альфред Викторович, который уже ни на что не надеялся, естественно воспрял духом и произнес несколько смелее.
- Опять же прошу прощения, но если бы вам принес на прочтения свою прозу Булгаков, то вы бы от его постоянного фарса и гротеска упали в обморок и ни за что бы не напечатали? Ни "Мастера и Маргариту", ни "Театральный роман"?
Главный редактор ответил вполне серьезно.
- А вы принесите что-либо подобное "Собачьему сердцу" и увидите результат. Михаил Афанасьевич знал меру, а вы её - не знаете.
На этом теоретическая часть воспитания молодого автора закончилась и перешли к делам практическим. Трактат Комаровского уже был в типографии, должен был лечь на прилавки "развалов" у метро и в палатках где-то через месяц, а потому Главный Редактор сказал просто, но милостиво.
- Выплачу вам всю причитающуюся сумму, хотя и положено только по выходу из печати.
И тут же - повернулся к сейфу и выдал Альфреду Викторовичу положенное, что вернуло его в собственных глазах на ту позицию самомнения, с которой он сюда и вошел.
- Как у вас дела со следующим произведением? - осведомился Главный.
- Сделал почти половину!
- А стиль...
- Еще хуже! - брякнул Альфред Викторович и тут же опомнился. - Но я его поправлю!
- Да уж постарайтесь - Конечно.
Теоретически Альфред Викторович знал, что не следовало было быть столь послушным, да вот сил у неофита от литературы не хватало, чтоб бороться, так сказать, за свою литературную самобытность. Тем не менее, он открыл было рот, чтобы проявить хотя бы формальные признаки сопротивления, но в этот момент в кабинет заглянул немолодой человек с выщербленными зубами, картавый, примерно с таким же выражением потерянности, как у Альфреда Викторовича и того же возраста.
- Здравствуйте, Александр Сергеевич, - сказал Главный. - Мы уже закончили, сейчас займусь вами. Альфред Викторович - до свидания и творческих успехов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78