ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
который лишил их всех радостей жизни, оставив им только мрачное удовольствие разврата.
То был час Лили Марлен, когда Костов позвонил по телефону из унылого бара в Салониках, а Ирина и фон Гайер сидели и курили после ужина в Кавалле. Им захотелось уединиться потому, что уже грохотала буря, грозившая смести мир «Никотианы» и Германского папиросного концерна.
Когда Ирина положила трубку, лицо у нее было напряженное и гордое – лицо женщины, какой она была десять лет назад, когда не выносила лести и подлости. Гордость эта вернула ей былое девичье очарованно, очистила ее взгляд от мути корыстолюбия и алчности. И тогда фон Гайер вдруг понял, почему его волнует эта женщина. Ему показалось, что она обладает чем-то таким, чего жизнь никогда у нее не отнимет. Она ненавидела Бориса, и всякая другая на ее месте даже не вспомнила бы о нем в такой момент. Но это означало бы превратиться в дрянь. Уподобиться тем женщинам, что продают свое тело за деньги. Л Ирина не желала превращаться в дрянь. И этим последним, практически бесполезным решением она спасала свое достоинство в собственных глазах.
Фон Гайер вынул пропуск, который взял для нее у Фришмута.
– Дорога идет через места, где действуют партизаны, – сказал бывший летчик.
– Знаю, – ответила Ирина.
– На чем вы поедете?
– На машине Костова.
– Шофера нашли?
– Нет. Поведу сама.
Голос ее утратил напевную мягкость избалованной, обленившейся барыни. И фон Гайер снова почувствовал, что любил Ирину за ее жизненную силу, за умение не продаваться до конца, сохранять остатки гордости и достоинства. Однако он не понимал, что это не может искупить ее прошлые пороки и падения, и если думал, что может, то лишь потому, что был так же испорчен, как она.
Пробило полночь. За сеткой, вставленной в дверь, которая вела на террасу, бесновались комары. Свет керосиновой лампы тускнел и желтел. На лице Ирины появилась еле заметная усмешка. Это означало, что она хочет перейти в спальню. Фон Гайер вздрогнул. Перед ним снова была развращенная наслаждениями женщина. «Она такая же мертвая, как я», – с горечью подумал он, вспомнив о ее грязных похождениях на Тасосе и о том, как он сам купил ее пять лет назад. Он закрыл глаза, словно стараясь сохранить в душе далекий образ женщины, не оскверненной табаком. И наконец нашел в себе силы сказать:
– Я должен идти.
– Почему?
Ирина посмотрела на него почти сердито.
– Мне нужно зайти к Фришмуту.
– Какие могут быть дела среди ночи?
– Необходимо взять пропуск в пограничную зону, – солгал он. – Я решил воспользоваться машиной Костова и поехать с вами. У меня дела в Салониках.
Он устремил на нее свой свинцово-тяжелый взгляд. Ему захотелось сказать ей, что его мир и Германия погибают, что у него остается только она. Но потом вспомнил ее поведение на острове, и гордость заставила его промолчать. Уходя, он со свойственной ему холодной вежливостью поцеловал ей руку.
XII
И здесь, в южных горах, где воздух сухой и нагревается сразу же после восхода солнца, ревматические боли в ногах рано разбудили Варвару. Она проснулась чуть свет и посмотрела на часы. Половина пятого – удобное время, чтобы привести себя в порядок, пока не встали другие. Варвара повернулась с приглушенным стоном, сбросила одеяло, сырое от утренней росы, и поднялась. Она окинула взглядом спящий лагерь – зрелище, с которым свыклась за последние три года. В небольшой лощине между двух скал спали в папоротнике вооруженные люди. Среди одежды и темной зелени поблескивал сизый металл оружия. Даже во сне у этих людей был такой суровый вид, словно они готовились вступить в бой по первому сигналу. Их почерневшие небритые лица застыли в мрачной решимости; жилистыми руками они сжимали оружие, словно к ним и сон не шел, если они не прикасались к холодному металлу.
В густых зарослях папоротника, поодаль от других, спал Динко. Его широкая грудь, перекрещенная ремнями бинокля и целлулоидного планшета с картами, вздымалась и опускалась так ровно, спокойно, будто он спал у себя дома. В белесом сиянии зари лицо его казалось необыкновенно красивым. От этого человека, даже спящего, веяло мужеством борца и жизненной силой.
Варвара вдруг смутилась и стыдливо опустила глаза. Ей пришла в голову нелепая мысль: а вдруг кто-нибудь из мужчин проснулся и насмешливо наблюдает, с каким томлением она глядит на Динко. И все, что она чувствовала секунду назад, сейчас показалось ей грустным и смешным.
Быстро разливался предутренний свет, прогоняя ночные тени и окрашивая мир нежными разноцветными красками дня. Небо приобрело фиолетовый оттенок, луна постепенно стала пепельно-серой. Уже совсем отчетливо были видны лишайники на скалах и синие мясистые плоды можжевельника. В глубоком овраге, спускавшемся к долине, темнели папоротники, а на открытых местах, которые скоро должно было озарить солнце, распускались первые осенние горные цветы. Воздух был свежий, но не такой влажный, как на тенистых альпийских полянах Пирина. Близость моря насыщала его какой-то особенной, волнующей и радостной теплотой, ласкавшей, как мечта о мирной и свободной жизни.
Варвара привела в порядок свою одежду – рубашку и брюки спортивного покроя, подаренные ей красными греческими партизанами. Этим ее туалет закончился, так как умыться было негде. Воды в этой местности не было, и каждый мог рассчитывать только на собственную флягу. Впрочем, вид у Варвары был вовсе не плохой – по крайней мере, не такой плохой, как этого можно было ожидать в здешней суровой обстановке, не позволявшей людям даже самым элементарным образом заботиться о своей внешности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326
То был час Лили Марлен, когда Костов позвонил по телефону из унылого бара в Салониках, а Ирина и фон Гайер сидели и курили после ужина в Кавалле. Им захотелось уединиться потому, что уже грохотала буря, грозившая смести мир «Никотианы» и Германского папиросного концерна.
Когда Ирина положила трубку, лицо у нее было напряженное и гордое – лицо женщины, какой она была десять лет назад, когда не выносила лести и подлости. Гордость эта вернула ей былое девичье очарованно, очистила ее взгляд от мути корыстолюбия и алчности. И тогда фон Гайер вдруг понял, почему его волнует эта женщина. Ему показалось, что она обладает чем-то таким, чего жизнь никогда у нее не отнимет. Она ненавидела Бориса, и всякая другая на ее месте даже не вспомнила бы о нем в такой момент. Но это означало бы превратиться в дрянь. Уподобиться тем женщинам, что продают свое тело за деньги. Л Ирина не желала превращаться в дрянь. И этим последним, практически бесполезным решением она спасала свое достоинство в собственных глазах.
Фон Гайер вынул пропуск, который взял для нее у Фришмута.
– Дорога идет через места, где действуют партизаны, – сказал бывший летчик.
– Знаю, – ответила Ирина.
– На чем вы поедете?
– На машине Костова.
– Шофера нашли?
– Нет. Поведу сама.
Голос ее утратил напевную мягкость избалованной, обленившейся барыни. И фон Гайер снова почувствовал, что любил Ирину за ее жизненную силу, за умение не продаваться до конца, сохранять остатки гордости и достоинства. Однако он не понимал, что это не может искупить ее прошлые пороки и падения, и если думал, что может, то лишь потому, что был так же испорчен, как она.
Пробило полночь. За сеткой, вставленной в дверь, которая вела на террасу, бесновались комары. Свет керосиновой лампы тускнел и желтел. На лице Ирины появилась еле заметная усмешка. Это означало, что она хочет перейти в спальню. Фон Гайер вздрогнул. Перед ним снова была развращенная наслаждениями женщина. «Она такая же мертвая, как я», – с горечью подумал он, вспомнив о ее грязных похождениях на Тасосе и о том, как он сам купил ее пять лет назад. Он закрыл глаза, словно стараясь сохранить в душе далекий образ женщины, не оскверненной табаком. И наконец нашел в себе силы сказать:
– Я должен идти.
– Почему?
Ирина посмотрела на него почти сердито.
– Мне нужно зайти к Фришмуту.
– Какие могут быть дела среди ночи?
– Необходимо взять пропуск в пограничную зону, – солгал он. – Я решил воспользоваться машиной Костова и поехать с вами. У меня дела в Салониках.
Он устремил на нее свой свинцово-тяжелый взгляд. Ему захотелось сказать ей, что его мир и Германия погибают, что у него остается только она. Но потом вспомнил ее поведение на острове, и гордость заставила его промолчать. Уходя, он со свойственной ему холодной вежливостью поцеловал ей руку.
XII
И здесь, в южных горах, где воздух сухой и нагревается сразу же после восхода солнца, ревматические боли в ногах рано разбудили Варвару. Она проснулась чуть свет и посмотрела на часы. Половина пятого – удобное время, чтобы привести себя в порядок, пока не встали другие. Варвара повернулась с приглушенным стоном, сбросила одеяло, сырое от утренней росы, и поднялась. Она окинула взглядом спящий лагерь – зрелище, с которым свыклась за последние три года. В небольшой лощине между двух скал спали в папоротнике вооруженные люди. Среди одежды и темной зелени поблескивал сизый металл оружия. Даже во сне у этих людей был такой суровый вид, словно они готовились вступить в бой по первому сигналу. Их почерневшие небритые лица застыли в мрачной решимости; жилистыми руками они сжимали оружие, словно к ним и сон не шел, если они не прикасались к холодному металлу.
В густых зарослях папоротника, поодаль от других, спал Динко. Его широкая грудь, перекрещенная ремнями бинокля и целлулоидного планшета с картами, вздымалась и опускалась так ровно, спокойно, будто он спал у себя дома. В белесом сиянии зари лицо его казалось необыкновенно красивым. От этого человека, даже спящего, веяло мужеством борца и жизненной силой.
Варвара вдруг смутилась и стыдливо опустила глаза. Ей пришла в голову нелепая мысль: а вдруг кто-нибудь из мужчин проснулся и насмешливо наблюдает, с каким томлением она глядит на Динко. И все, что она чувствовала секунду назад, сейчас показалось ей грустным и смешным.
Быстро разливался предутренний свет, прогоняя ночные тени и окрашивая мир нежными разноцветными красками дня. Небо приобрело фиолетовый оттенок, луна постепенно стала пепельно-серой. Уже совсем отчетливо были видны лишайники на скалах и синие мясистые плоды можжевельника. В глубоком овраге, спускавшемся к долине, темнели папоротники, а на открытых местах, которые скоро должно было озарить солнце, распускались первые осенние горные цветы. Воздух был свежий, но не такой влажный, как на тенистых альпийских полянах Пирина. Близость моря насыщала его какой-то особенной, волнующей и радостной теплотой, ласкавшей, как мечта о мирной и свободной жизни.
Варвара привела в порядок свою одежду – рубашку и брюки спортивного покроя, подаренные ей красными греческими партизанами. Этим ее туалет закончился, так как умыться было негде. Воды в этой местности не было, и каждый мог рассчитывать только на собственную флягу. Впрочем, вид у Варвары был вовсе не плохой – по крайней мере, не такой плохой, как этого можно было ожидать в здешней суровой обстановке, не позволявшей людям даже самым элементарным образом заботиться о своей внешности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326