Евгений Красницкий: «Бешеный Лис»

Евгений Красницкий
Бешеный Лис


Отрок – 2




«Красницкий Е. С. Отрок. Бешеный Лис»: «Издательство АЛЬФА-КНИГА»; М.; 2007

ISBN 978-5-9922-0164-2 Аннотация XII век. Права человека, гуманное обращение с пленными, высший приоритет человеческой жизни… Все умещается в одном месте – ножнах, висящих на поясе победителя. Убей, или убьют тебя. Как выжить в этих условиях тому, чье мировоззрение формировалось во второй половине XX столетия? Принять правила игры и идти по трупам? Не принимать? И быть убитым или стать рабом? Попытаться что-то изменить? Для этого все равно нужна сила. А если тебе еще нет четырнадцати, но жизнь спрашивает с тебя без скидок, как со взрослого, и то с одной, то с другой стороны грозит смерть? Если гибнут друзья, которых ты не смог защитить?Пока не набрал сил, пока великодушие, оружие сильного, не для тебя, стань хитрым, ловким и беспощадным, стань Бешеным Лисом. Евгений КрасницкийОтрок. Бешеный Лис Часть первая Глава 1 Конец марта 1125 года. Туров – Княжий погост – дорога на Ратное Приключения начались сразу же после выезда из Турова. Стоило только санному поезду миновать последние сараи и заборы городского посада, как Мишка, правивший передними санями, увидел, как на дорогу выскочили четыре фигуры и, выстроившись поперек пути, дружно брякнулись на колени. Мишка придержал Рыжуху, сзади послышался топот копыт – дед и Немой купили себе строевых коней и сопровождали семейный караван верхом, в полном вооружении.– Кхе! Гляньте-ка, музыканты!Действительно, на дороге стояли четверо из оркестра, сопровождавшего выступления Мишкиной «труппы», – двое парнишек, игравших на рожках, флейтист и «ксилофонист». Когда дед подъехал к ним вплотную, все четверо сдернули шапки и уткнулись лбами в грязный, перемешанный с навозом дорожный снег.– Боярин! Корней Агеич, батюшка! – возопил «ксилофонист», обладатель астрономического имени Меркурий. – Смилуйся, не дай пропасть! Возьми к себе, хоть холопами, хоть кем! Если не меня, то хоть детишек пожалей, пропадут! Приюти, батюшка боярин, мы отслужим!– Ну-ка поднимайтесь, нечего грязь носами ковырять! Что, Своята выгнал?– Сами ушли, боярин-батюшка, мочи не стало!– Сами? Кхе… И чем же он вас так утеснил?– Всем, батюшка-боярин, голодом, холодом, побоями, попреками, угрозами. Сколько бы ни заработали, все равно должны ему. Ты не подумай, мы вольные, и кабальных записей на нас нет, просто Своята все время твердил, что мы зарабатываем меньше, чем он на нас тратит. Совсем сил никаких не стало. Возьми, боярин, хоть детишек, я-то выкручусь как-нибудь.– Кхе! Куда ж я вас…– Боярин!!!– Да не ори ты! Думаю я, а не гоню. Так просто такие дела не решаются. Ждите здесь, Михайла, пойдем-ка с матерью поговорим.Мать уже сама выбралась из бывшего скоморошьего фургона и шла к передним саням, следом за ней потянулись и отроки.– Вас кто звал? Кыш по местам! Анюта, слышала, наверно, все, что скажешь?– Дети еще совсем, пропадут, батюшка. Я с ними еще там, в Турове поговорила, все – сироты. А Своята их и правда в черном теле держал, не врут. Вон тот крайний – Артемий – выглядит как Кузька, а на самом деле старше Михаилы на год.– Кхе! Значит, брать?– Не знаю, батюшка. – Мать жалостливо вздохнула. – Меня вот Никеша на могилку к родителям сводил, так я как будто повидалась с ними, на душе посветлело, а этим и пойти-то некуда. Жалко ребяток.– Так брать или нет?– Воля твоя, Корней Агеич, а я бы… – Мать немного помолчала, снова вздохнула. – Я бы взяла.– Андрюха, ты? – Дед повернулся к Немому. Немой ткнул указательным пальцем в Мишкину сторону, потом тронул свою гривну десятника.– Хочешь сказать, что с ними в «Младшей страже» почти полный десяток соберется? – «перевел» дед.Немой кивнул.– Значит, брать… Ну а ты, Михайла, что скажешь?– Мне вроде бы и невместно… – Мишка изобразил скромность, хотя взять ребят хотелось.– Спрашивают – говори! – Дед почему-то начал сердиться, было похоже, что ответы матери и Немого ему не понравились.– А прокормим? – осторожно спросил Мишка.– Не объедят, да и бездельничать не будут.– Тогда – брать.– Вот как! – Дед подбоченился и критически оглядел собеседников с высоты седла. – Одна пожалела, второй к делу пристроил, третий прокормом озаботился! А думать я за вас должен? Так, что ли? Ладно, эти обалдуи, но ты-то, Анюта, знаешь же!– О чем ты, деда? – Мишка все еще не мог уразуметь причины дедова недовольства.Дед сердито молчал, и мать, в очередной раз жалостно вздохнув, пояснила вместо него:– Мишаня, не берут в Ратное чужих. – Мать беспомощно развела руками. – Девок в замуж приводят, а мужиков или парней… Такой уж обычай за много лет сложился. Ты об этом, батюшка?– О чем же еще? – Дед пристукнул деревяшкой в железное донышко кожаного ведерка, заменявшего ему правое стремя. – Как я их перед сотней поставлю? Только если холопами. А если холопами, тогда какая же «Младшая стража»?– Но Пашку же привели, когда у него родители померли, – вовремя припомнил прецедент Мишка.Мать опять ответила вместо деда:– Он – родич, Мишаня, его старшая сестра, которая в Ратном замужем, к себе взяла. А почему вы его Пашкой зовете? Он же Пантелей, должен быть Панькой, а не Пашкой.– Нашла время выяснять! – досадливо оборвал невестку дед. – Если ничего другого не придумали, тогда два пути: или отправляем ребят на все четыре стороны, или едем назад в Туров обельные грамоты выправлять. Они и в холопы согласны, сами сказали. «Блин, вот ведь ситуация! Деду, видимо, и самому хочется ребят взять, а обычай не позволяет, потому он и злится. А чего тогда нас спрашивал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16