Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что вы хотите сказать. И вам не следует это говорить. Тем более когда ее нет здесь. И я уже говорила вам об этом.
– Извини, – пробормотал Роберт. У него вдруг странно заныло сердце, как будто туда перекинулась головная боль. – Ты совершенно права. Я буду в офисе, если понадоблюсь.
Она кивнула, и ее волосы мягко качнулись. Дженни боялась встретиться с ним глазами.
– Хорошо… Когда он открыл дверь офиса, внутри уже заливался звонком его прямой телефон, номер которого был известен только в школах, где учились дети, Фрэнсис, Барбаре и Уильяму, а также самым близким партнерам и клиентам.
– Роберт Мидлтон, – сказал он в трубку.
– Мистер Мидлтон? О, мистер Мидлтон! Это миссис Кернс из начальной школы Ленгуорта. Боюсь, вам нужно сейчас же подъехать сюда и забрать Сэма. У него сыпь. По-моему, это ветрянка. Он говорит, что у его старшего брата сейчас тоже ветрянка.
– Да, это тан.
– Мистер Мидлтон, вы знаете, требования карантина такие жесткие…
– Да.
– В соответствии с ними все дети, имевшие контакты с Сэмом…
– Я понимаю, миссис Кернс. Мне жаль, что так получилось.
– Значит, вы сейчас подъедете?
– Я постараюсь приехать как можно скорее.
– Думаю, будет лучше, если вы заберете и Дэйви.
– Да, миссис Кернс.
Когда Лиззи вернулась домой, Алистер все еще оставался по-прежнему укутанным, как мумия, а Сэм лежал голый на диване. Он сказал, что не может надеть ни пижаму, ни даже футболку, поскольку все тело у него чешется. По его словам, он не мог сдвинуть ноги или прижать руки к телу, потому что тогда боль становилась невыносимой и ему приходилось стонать. Он и стонал, чтобы, видимо, подкрепить свои слова перед Лиззи. На кухне Гарриет ела морковку и читала журнал для подростков. На ней были темные очки, поскольку у нее болела голова (а разве не с головной боли начинается ветрянка?). В ванной Роберт купал Дэйви, который уверял, что нашел язвочку у себя на коленке, и поэтому просил, чтобы его не оставляли одного в темноте, закутанного в простыни, полотенца и платки.
Лиззи села в ванной на закрытую крышку унитаза и сняла туфли.
– Что же нам делать?
– Перемочь все это, – глухо проговорил Роберт, намыливая Дэйви спину.
– Давай, я домою, – предложила Лиззи. – Ты мог бы заняться ужином.
– Нет.
– Тогда ужином займусь я. Что у нас там есть?
– То, что ты купила.
– Я ничего не купила. Я работаю до половины шестого, и ты знаешь об этом. А все магазины именно в это время и закрываются.
– Значит, у нас ничего нет.
– Нет продуктов? – прошептал Дэйви. Он посмотрел на свою коленку. – Там правда дергает.
– У тебя нет ветрянки, – терпеливо сказал Роберт.
– Там должно быть немного пиццы, – проговорила Лиззи, вставая.
– Раз ты говоришь, значит, должно быть.
– Что у тебя с настроением?
Роберт ничего не ответил. Он поднял Дэйви, чтобы помыть ему попку.
– Я весь день звонила по телефону с напоминанием об оплате счетов за семестр, – попыталась объяснить Лиззи. – Как проклятая, весь день. Больше ничего не успела. Это было милое занятие – выдавать звонок за звонком родителям, которые постоянно заняты на совещаниях, или же их телефоны просто не отвечают. – Она переступила через ноги Роберта и вдруг почувствовала такую усталость, что чуть не упала. – Я не виновата, – сказала она, и ее голос задрожал, – что все подхватили ветрянку.
– Я этого и не говорил.
– Но ты подразумевал это.
– Иди и займись ужином. – Роберт вынул Дэйви из ванны, держа его, как младенца, а не как мальчика. Так подумал Дэйви. Он вывернулся из рун отца и схватил полотенце.
– Я сам!
– Как хочешь.
– Роберт, – проговорила Лиззи, глядя на них сверху вниз, – ну чего мы с тобой все время пикируемся?
Он посмотрел на нее без всякого сочувствия. Затем отвернулся к Дэйви и, вытирая тому ноги уголком полотенца, сказал:
– Что за дурацкий вопрос? Как будто ты сама не понимаешь.
На следующий день Лиззи позвонила в Уэстондэйл и сказала, что не выйдет на работу, потому что двое ее детей заболели ветрянкой, а еще один из оставшихся двух, если не оба, тоже может в любой момент заболеть. Миссис Дриздейл, ответившая ей по телефону, неискренне, как показалось Лиззи, посочувствовала и сказала, что попросит Фриду Мэйсон заместить ее на несколько дней. Лиззи чуть не заревела. Она представила себе Фриду Мэйсон, беспощадно губящую за три дня все, что сделала Лиззи за три семестра, вновь развешивающую те ужасные занавески, намеренно засовывающую в принтер скрепленные степлером бумаги и возрождающую к жизни скандалы с родителями, погасить которые Лиззи смогла лишь год спустя.
– А не могли бы вы взять на время кого-нибудь из агентства по трудоустройству? Не будет ли неудобно просить Фриду теперь, когда она уже уволилась?
Миссис Дриздейл твердо ответила:
– Напротив, она же – член семьи Уэстондэйла и всегда им останется. Она будет очень польщена.
„Конечно, – сказала себе Лиззи, – конечно будет!" Она закричала пустой кухне:
– Она окажется в своей проклятой стихии!
– Разве не похоже на штаны для кун-фу? – спросил Дэйви, входя в кухню в одних штанах от своей пижамы.
– Что?
Дэйви высоко пнул воздух ногой и сжал кулаки.
– Вот тан. Раз, два…
– Да, вполне. – Она взглянула на него. – Если уж ты собираешься заболеть ветрянкой, то не мог бы поторопиться с этим?
К обеду Дэйви заболел. Стоял жаркий день. Один из сумасшедших жарких дней начала лета. И, когда Лиззи раскрыла окна в квартире, шум уличного движения и гарь от автомашин ворвались в дом, словно коричневый туман. Сэм включил телевизор намного громче обычного, утверждая, что оглох от ветрянки и из-за грохота транспорта ничего не слышит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104