Каждый час, проведенный с ним, даже когда они спорили, все больше убеждал ее в этом. И это несмотря на то, что он предупредил, что, если она забеременеет, это будет концом всего между ними. С этой точки зрения она не могла сделать худший выбор, но Фрэнсис казалось, что это ничего не значит в сравнении с тем, каким мужчиной он был для нее и будущего ребенка. И, несмотря на растущую убежденность Фрэнсис в своей правоте, она все же испытывала страх. Сидя на краю ванны в Фулхеме и глядя на две плошки с мочой, стоящие на закрытой крышке унитаза, она могла бы сказать, что ее ощущения были даже близки к ужасу. Это были очень сложные ощущения, когда она равно боялась увидеть и не увидеть синий кружок. И вот она сидела, ожидая конца этих пяти нескончаемых минут, в течение которых, как говорилось в инструкции, протекала реакция, и размышляла об опасности той поры, в которую она вступала.
Ей казалось невероятным, что Луис смог бы просто отключить свою любовь к ней, как электрический тон, в том случае, если она забеременеет. Их отношения уже слишком глубоки, они слишком зависят друг от друга, слишком сроднились. Он, наверное, сначала рассердится, но потом отойдет. Может, он даже решится развестись с матерью Хосе и женится на ней. И они втроем с малышом будут жить в квартире в Мадриде, а она сможет вывозить его на прогулки в ботанический сад около Прадо. „Прекрати это! – резко сказала себе Фрэнсис. – Прекрати это, это – абсурд, этого никогда не будет". А может, будет? И ведь помимо Луиса нужно еще сказать Лиззи, и маме, и папе, и Нини. А бизнес? Что станет с фирмой? Что скажет Лиззи об этой беременности? Она уставилась в плошки. Ей стало холодно – на ней были только ночная сорочка и халат. Босыми ногами она стояла на полу ванной. Она выпрямилась, убрала волосы от лица и сложила перед собой руки, как во время молитвы.
Вот оно! В правой плошке образовался и повис синий кружок, четкий и правильный. Синий кружок. Проба положительная. Она, Фрэнсис Шор, забеременела от Луиса Гомеса Морено. Она так хотела этого, и это произошло! Сначала ей показалось даже мерзким, что такое огромное событие обозначено холодным синим кружком в этой противной плошке. Но затем на нее поочередно нахлынули чувства испуга, восторга, жалости к себе и облегчения. Она все вглядывалась в плошку, затем расцепила руки и положила одну ладонь себе на живот. Она выглянула в окно ванной. Апрельское небо было какого-то неопределенного цвета – смеси голубого, серого и белого. И неожиданно это показалось Фрэнсис очень знаменательным: казалось, что небо разделяет ее смешанные чувства.
„Я беременна! – громко сказала она в пустой ванной. – И знаю об этом только я!"
На следующее утро она проделала второй тест и не удивилась, когда кончик пластинки стал синим. Вот чему она удивилась, так это тому, что вчерашние чувства снова охватили ее. Правда, показалось, что на этот раз радости в них было немного меньше, а страха – больше. На второй день, кроме того, пришла мысль о неизбежных деталях – что делать, кому сказать, когда сказать, как сформулировать… В этот день она чувствовала себя ужасно усталой. У нее болела голова, и Ники, подумав, что у Фрэнсис приближаются месячные, предложила ей подняться в квартиру и прилечь. Фрэнсис отрицательно покачала головой. Сейчас ей не хотелось думать. Перспектива остаться наедине со своими мыслями напомнила ей о тех противных, долгих и одиноких днях, которые были у нее до Луиса. Кроме того, она боялась остаться один на один со своей первой тайной от Луиса, и очень опасной тайной.
Фрэнсис не было трудно никому ничего не рассказывать, но ей было очень трудно говорить в тот вечер по телефону с Луисом, который позвонил, как делал каждый день для того только, чтобы услышать ее голос. Он ничего не почувствовал, но она ощущала себя скованной, и ей показалось, что впервые за все их телефонные разговоры он был очень далеко. Он спросил, как она себя чувствует.
– Хорошо. Просто устала немного. С началом сезона всегда много работы. Кажется, что ты все подготовил за зиму и остается только аккуратно загрузить клиентов в самолет, но на деле так не выходит…
– Ты должна беречь себя, querida.
Ее сердце подпрыгнуло в груди. Именно такие слова счастливые и гордые будущие отцы говорят своим беременным любимым в романтических новеллах. Может быть, он?..
– Через неделю ты будешь здесь, и я позабочусь о тебе. Думаю, тебя пора сводить на бой быков.
– Нет, Луис, ты же обещал!..
Он рассмеялся. Ему нравилось подтрунивать над ней.
– Тебя так легко „купить".
– Я знаю, – сказала она с замиранием сердца.
– Я люблю тебя.
– И это я знаю.
– Хорошо, – сказал он, – тебе пора это знать. А теперь иди спать. Береги себя.
– Хорошо. Я…
Фрэнсис еле дотащилась до кровати. Она устала не столько физически, сколько эмоционально, и рухнула в постель около девяти с роем мыслей в голове. Больше всего ее пугала перспектива радикальных изменений в привычной для нее жизни, изменений, при которых ей придется решать совершенно незнакомые проблемы. Конечно, знакомство с Луисом и любовь к нему – это тоже большое изменение в ее скучной и одинокой предыдущей жизни. Но такое изменение было легко принять, поскольку оно обогащало ее жизнь, не ущемляло ее свободу и оставляло только радость. Грядущая же перемена была совершенно иного рода. Она сама привнесла ее в свою жизнь и теперь должна была существенно поступиться своей независимостью. Одним словом, несколько ночей, последовавшие после процедуры в ванной, были для Фрэнсис изматывающими.
Ей стало намного легче, когда наконец она оказалась в самолете, летевшем в Малагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104