А в углу амбара еще чулан был либо тайное место, и дверь туда вела. Иван открыл только дверь в чулан и ступить туда не успел, как уже крикнул нечаянно:
– Еленушка, жена моя, иди сюда скорее!
В чулане том висело самоцветное женское платье. Оно сияло, как ясное небо, и свет, как живой ветер, шел по нему. Иван обрадовался, что увидел такое платье; оно как раз впору будет его жене и придется ей по нраву.
Вспомнил было Иван, что старик не велел ему платье жене давать, да что с платьем станется, если он его только покажет! А Иван любил жену: где она улыбнется, там ему и счастье.
Пришла жена. Увидела она это платье и руками всплеснула.
– Ах, – говорит, – каково платье доброе!
Вот она просит у Ивана:
– Одень меня в это платье да пригладь, чтоб ладно сидело.
А Иван не велит ей в платье одеваться. Она тогда и плачет:
– Ты, – говорит, – знать, не любишь меня: доброе платье такое для жены жалеешь. Дай мне хоть руки продеть, я пощупаю, каково платье, – может, не годится. Иван велел ей:
– Продень, – говорит, – испытай, каково тебе будет.
Жена продела руки в рукава и опять к мужу:
– Не видать ничего. Вели голову в ворот сунуть. Иван велел. Она голову сунула, да и дернула платье на себя, да и оболоклась вся в него. Ощупала она, что в одном кармане зеркальце лежит, вынула его и поглядела.
– Ишь, – говорит, – какая красавица, а за бесталанным мужем живет! Стать бы мне птицей, улетела бы я отсюда далеко-далеко!
Вскрикнула она высоким голосом, всплеснула руками, глядь – и нету ее. Обратилась она в голубицу и улетела из амбара далеко-далеко в синее небо, куда пожелала. Знать, платье она надела волшебное. Загоревал тут Иван. Да чего горевать – некогда ему было. Положил он в котомку хлеба и пошел искать жену.
– Эх, – сказал он, – злодейка какая, отца ослушалась, с родительского двора без спросу ушла! Сыщу ее, научу уму-разуму!
Сказал он так, да вспомнил, что сам живет бесталанным, и заплакал.
Вот идет он путем, идет дорогой, идет тропинкой, плохо ему, горюет он по жене. Видит Иван – щука у воды лежит, совсем помирает, а в воду влезть не может.
«Гляди-ко, – думает Иван, – мне-то плохо, а ей того хуже». Поднял он щуку и пустил ее в воду. Щука сейчас нырнула в глубину да обратно кверху, высунула голову и говорит:
– Я добро твое не забуду. Станет тебе горько – скажи только: «Щука, щука, вспомни Ивана!». Съел Иван кусок хлеба и пошел дальше. Идет он, идет, а время уже к ночи.
Глядит Иван и видит: коршун воробья поймал, в когтях его держит и хочет склевать.
«Эх, – смотрит Иван, – мне беда, а воробью смерть!»
Пугнул Иван коршуна, тот и выпустил из когтей воробья.
Сел воробей на ветку, сам говорит Ивану:
– Будет тебе нужда – покличь меня: «Эй, мол, воробей, вспомни мое добро!».
Заночевал Иван под деревом, а наутро пошел дальше. И уже далеко он от своего дома отошел, весь приустал и телом стал тощий, так что и одежду на себе рукой поддерживает. А идти ему было далече, и шел Иван еще целый год и полгода. Прошел он всю землю, дошел до моря, дальше идти некуда.
Спрашивает он у жителя:
– Чья тут земля, кто тут царь и царица?
Житель отвечает Ивану:
– У нас в царицах живет Елена Премудрая: она все знает – у нее книга такая есть, где все написано, и она все видит – у нее зеркало такое есть. Она и сейчас видит небось.
И правда, Елена увидела Ивана в свое зеркальце. У нее была Дарья, прислужница. Вот Дарья обтерла рушником пыль с зеркальца, сама взглянула в него, сначала собой полюбовалась, а потом увидела в нем чужого мужика.
– Никак, чужой мужик идет! – сказала прислужница Елене Премудрой. Издалека, видать, идет: худой да оплошалый весь, и лапти стоптал.
Глянула в зеркальце Елена Премудрая.
– И то, – говорит, – чужой! Это муж мой явился. Подошел Иван к царскому двору. Видит – двор тыном огорожен. А в тыне колья, а на кольях человечьи мертвые головы; только один кол пустой, ничего нету.
Спрашивает Иван у жителя – чего такое, дескать?
А житель ему:
– А это, – говорит, – женихи царицы нашей, Елены Премудрой, которые сватались к ней. Царица-то наша – ты не видал ее – красоты несказанной и по уму волшебница. Вот и сватаются к ней женихи, знатные да удалые. А ей нужен такой жених, чтобы ее перемудрил, вот какой! А кто ее не перемудрит, тех она казнит смертью. Теперь один кол остался: это тому, кто еще к ней в мужья придет.
– Да вот я к ней в мужья иду! – сказал Иван.
– Стало быть, и кол пустой тебе, – ответил житель и пошел туда, где изба его стояла.
Пришел Иван к Елене Премудрой. А Елена сидит в своей царской горнице, и платье на ней одето отцовское, в которое она самовольно а амбаре оболоклась.
– Что тебе надобно? – спросила Елена Премудрая. – Зачем явился?
– На тебя поглядеть, – Иван ей говорит, – я по тебе скучаю.
– По мне и те вон скучали, – сказала Елена Премудрая и показала на тын за окном, где были мертвые головы.
Спросил тогда Иван:
– Аль ты не жена мне более?
– Была я тебе жена, – царица ему говорит, – да ведь я теперь не прежняя. Какой ты мне муж, бесталанный мужик! А хочешь меня в жены, так заслужи меня снова! А не заслужишь, голову с плеч долой! Вон кол пустой в тыне торчит.
– Кол пустой по мне не скучает, – сказал Иван. – Гляди, как бы ты по мне не соскучилась. Скажи: чего тебе исполнить?
Царица ему в ответ:
– А исполни, что я велю! Укройся от меня где хочешь, хоть на краю света, чтоб я тебя не нашла, а и нашла – так не узнала бы. Тогда ты будешь умнее меня, и я стану твоей женой. А не сумеешь в тайности быть, угадаю я тебя, – голову потеряешь.
– Дозволь, – попросил Иван, – до утра на соломе поспать и хлеба твоего покушать, а утром я исполню твое желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133