Мнемоперо задвигалось в руке, запечатлевая ее мысли, и Петронелла прочла сквозь слезы:
Я была там, когда Хорус пал…
9
СЕРЕБРЯННЫЕ БАШНИ
КРОВАВОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ
ГРАНЬ СТАНОВИТЬСЯ ТОНЬШЕ
Со своего места он мог видеть пирамидальную крышу Атенеума. Лучи заходящего солнца отражались от его золотых панелей, и казалось, что здание объято пламенем. Хотя Магнус и понимал, что он всего лишь подобрал красочную метафору, сама мысль породила острое ощущение потери. Даже представить себе гибель этой сокровищницы знаний в пламени было настолько отвратительно, что он отвел взгляд своего единственного ока от пирамиды из хрусталя и золота.
Тизка, называемая Городом Света, простиралась перед ним, широко раскинув мраморные колоннады и просторные зеленые бульвары. Грандиозные башни из серебра и золота поднимались к самому небу над городом библиотек, музеев, учебных залов. Весь огромный город был построен из белого мрамора и оуслита с золотыми прожилками и в лучах солнца сиял подобно драгоценной короне. Очертания зданий напоминали о давно прошедших временах, они были построены мастерами, чей талант попечительством Тысячи Сынов оттачивался веками.
Стоя на балконе Пирамиды Фотепа, Магнус Рыжий, примарх Легиона Тысячи Сынов, размышлял о будущем Просперо. После неистового ночного кошмара все еще болела голова, а единственный глаз болезненно дергался в покрасневшей глазнице. Магнус крепко сжимал мраморные перила балкона, отчаянно желая избавиться от видений, пришедших к нему ночью и не перестававших преследовать при свете дня. Ночные тайны открылись дневному свету, но от темных ощущений было нелегко избавиться.
Дело в том, что вся жизнь Магнуса проходила под проклятием и благословением дара предвидения, и вид Атенеума, охваченного огнем, беспокоил его больше, чем он мог в этом признаться.
Он налил себе вина из серебряного кувшина и провел рукой цвета меди по гриве огненно-рыжих волос. Вино помогало уменьшить головную боль и даже боль в сердце, но Магнус понимал, что это лишь временное облегчение. Надвигались события, которые он еще был в силах направить в желаемое русло, и, хотя многое из того, что Магнус видел ночью, можно назвать безумием и бессмыслицей, общий смысл видений подсказывал, что принимать решение надо как можно скорее, иначе ситуация выйдет из-под контроля.
Магнус бросил последний взгляд на город и направился вглубь пирамиды. Он замедлял шаг, встречая свое отражение в блестящих серебряных панелях. Он видел в них огромного меднокожего гиганта с буйной гривой рыжих волос. Патрицианские черты придавали лицу выражение благородства и открытости, единственный глаз отсвечивал золотом, и в нем светились мелкие красные искорки. Там, где должен был быть второй глаз, образовалась гладкая впадина, а от переносицы до скулы протянулся тонкий шрам.
Его называли Циклопом Магнусом, а иногда употребляли и более грубые выражения. Тысячу Сынов с самого образования Легиона подозревали в использовании таинственного могущества, которое всем остальным внушало опасения. Те силы, которые невозможно было четко объяснить, отвергались и считались нечистыми, и так повелось со времен Никейского Совета.
Магнус в бешенстве отшвырнул свой кубок, вспомнив, как униженно склонялся к ногам Императора, когда его вынудили отречься от всех познаний в магии из опасения перед результатами исследований. Подобный акт можно было бы назвать смешным, ведь Империум его отца был основан на идеях познания и здравомыслия. Какой же вред могли принести его исследования?
Он удалился на Просперо, поклявшись прекратить свои занятия. Но Планета Колдунов имела одно преимущество – она находилась очень далеко от назойливых взглядов тех, кто мог донести, что Магнус вернулся к изучению явлений, не поддающихся объяснению. И контролю.
При этой мысли Магнус не удержался от улыбки; он очень хотел бы продемонстрировать своим гонителям удивительные вещи, которые наблюдал сам, всю красоту и чудеса, которые скрывались за завесой реальности. Таившаяся в варпе сила делала грань между понятиями добра и зла почти невидимой, поскольку эту грань определило религиозное общество, которое давно было разрушено.
Примарх нагнулся, чтобы поднять брошенный кубок, снова наполнил его вином, а затем прошел в свои покои и сел за стол. Здесь было прохладно, а запахи чернил и пергаментов ласкали обоняние. Стены просторного кабинета были закрыты книжными полками и стеклянными витринами, где хранились редкие и любопытные свидетельства погибших цивилизаций, собранные в далеких мирах. Многие тексты, находившиеся в этой комнате, принадлежали перу самого Магнуса, остальные были подарены его любимой библиотеке такими учеными, как Фазис Т'кар, Ариман, Утиззар, и многими другими.
Наука всегда была прибежищем Магнуса, и в его душе не угасало стремление разложить все неведомое на составные части и таким образом познать его природу. Невежество большинства обитателей Вселенной создало ложных богов для древних племен, и раскрытие тайн их происхождения должно было привести к уничтожению заблуждений. Такова была благородная цель Магнуса.
Его отец отвергал этот путь и держал народ в невежестве, скрывая существование истинных сил, управляющих Галактикой. Император проповедовал доктрину научного знания и логики, но это было лишь красивой ложью, занавеской, призванной скрыть от человечества истину.
Но Магнус сумел заглянуть в глубину варпа и знал, что отгораживаться от истины просто опасно.
Он прикрыл глаз и снова увидел палубу мертвого корабля, яркий блеск меча и удар, который изменит судьбу Галактики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113