– Полиции приходилось задерживать девочку?
– Да, мне вместе с моим напарником Кретцером. Мы останавливали ее пару раз – приставала к водителям. Оба раза вечером, на Гувер-авеню, у пандусов эстакады, прямо на проезжей части.
– Восточный въезд или западный?
– Западный.
– Хотела снять мальчика из Беверли-Хиллз, – вставил Макларен.
Ринальдо пожала плечами.
– Когда это было? – спросил Хукс.
– По-моему, в декабре прошлого года. Погода стояла холодная, а на ней сверху был только жакетик без рукавов.
– Значит, карточку на нее завели? – Хукс пометил что-то в блокноте.
– Скорее всего нет, это же так, мелочь. Она была несовершеннолетней, и я еще сказала тогда, что ей просто повезло. Если хотите побывать у нее дома, могу показать дорогу.
– Было бы правильно начать с визита к бабуле, – признал Хукс и посмотрел на Макларена. – Не смотаешься?
– Конечно.
Усевшись в патрульную машину, Макларен вместе с Ринальдо выехали со школьного двора через южные ворота.
– Обнаружил какие-нибудь параллели? – поинтересовался Хукс у Майло.
– Пока ничего серьезного.
– Твоя была дочкой дипломата?
– Израильского дипломата.
– В прессе об этом сообщалось?
– Семья воспротивилась. – Майло повторил Хуксу доводы Кармели.
– Может, он и прав, – заметил Хукс. – Хотя не знаю. Чудак какой-то.
– Пожалуй. Что ты собираешься делать, Уиллис?
– Как обычно. Если повезет, то отыщем подонка где-то по соседству. Если нет – кто знает? Добропорядочным ее образ жизни не назовешь.
– Детишки смотрят на труп, – бросил Майло взгляд через игровую площадку.
– Было бы лучше, если бы уборщик оставил тело висеть?
– Необычно, что он решился обрезать веревку.
Лоб Хукса прорезали глубокие горизонтальные морщины.
– Дурацкая самодеятельность. Подожди-ка. – Он направился к группе людей за оранжевой лентой, высмотрел в толпе фигуру в сером комбинезоне, махнул рукой.
Покусывая губы, подошел мексиканец.
– Еще на минутку, сэр, – обратился к нему Хукс и представил: – Мистер Монтес.
Уборщик кивнул. Я увидел клочковатую седую бородку и лоснящееся плоское лицо бывшего профессионального боксера. На близком расстоянии стало ясно, что на самом деле ему под шестьдесят. Чуть выше среднего роста, широкоплечий, с короткими толстыми руками и огромными ступнями.
– Детектив Стерджис, – назвал себя Майло, протягивая руку. – Я знаю, что вас уже расспрашивали, сэр, но если вы не против, повторите еще раз свой рассказ.
Монтес взглянул на Майло снизу вверх и сунул руки в карманы.
– Я пришел на работу в семь, – заговорил он на приличном, хотя и с акцентом, английском. – Как обычно, навел порядок в главном здании и корпусе "Б", потом пошел подметать двор. Привык делать это пораньше, потому что народ оставляет после себя столько гов... дерьма на земле. Ребятам лучше его не видеть.
– Какого дерьма?
– Пустые бутылки, пакетики из-под крэка, презервативы, шприцы, использованная туалетная бумага. Сами понимаете.
– То есть по ночам сюда приходят?
– Еще как. – Монтес заговорил громче. – Забираются, устраивают черт знает что, колются, иногда постреливают. Три месяца назад подстрелили троих парней. Двух – в прошлом году. Жуткое место для детишек.
– Что это были за парни, которых подстрелили?
– Гангстеры, наверное.
– Дело Уоллеса и Сан-Джорджо, – пояснил Уиллис. – Сбили ограду и вкатили прямо сюда на машине. Как они обычно это делают? – вновь повернулся он к Монтесу. – Взламывают замок?
– Срывают с ворот цепь. Или просто сигают через верх. Дня не проходит.
– Не помните, когда последний раз срывали цепь? – спросил Майло.
– Бог его знает. Нам приходится все время менять замки. У школы сейчас нет денег даже на учебники. Здесь учатся мои внуки.
– Ваш дом неподалеку, сэр?
– Нет, я живу в Уиллоубруке. Тут дочка с мужем – на Тридцать четвертой. Трое детишек – двое здесь, в школе, а третий еще совсем малыш.
Майло кивнул.
– Так вы начали мести двор и увидели ее?
– Сразу же. Вот тут она и висела. – Уборщик покачал головой, лицо его исказилось. – Язык у нее...
– Вы сразу поняли, что девочка мертва?
– С таким-то языком? Конечно.
– И вы решили обрезать веревку?
– Ну да. Я подумал, может быть...
– Может быть что?
Монтес облизнул губы – раз, другой.
– Наверное, это глупо, но я подумал: может, еще не поздно... Не знаю, она так висела... Мне не хотелось, чтобы дети ее увидели, мои внуки. А она была симпатичная девочка, пусть уж, думаю, и после смерти не выглядит страшилищем.
– Вы знали ее? – поинтересовался Хукс.
– Латвинию? Конечно. Ее все знали, она была дурочкой.
– Часто она сюда приходила?
– Не к школе, больше шаталась по улице. – Уборщик постучал по виску пальцем. – Она жила на Тридцать девятой, недалеко от моей дочери. Местный народ частенько видел, как она нагишом бегает меж домов.
– Совсем без одежды? – спросил Хукс и, видя на лице Монтеса смущение, уточнил: – Она расхаживала абсолютно голой?
– Нет-нет. Кое-что на ней было, только очень уж мало, ну... вы понимаете. – Опять постукивание по виску. – Тут не в порядке. Ходила все время счастливая.
– Счастливая?
– Да, вечно смеялась. – В глазах уборщика появилось напряжение. – Я сделал что-то неправильно, обрезав веревку?
– Нет, сэр...
– Я вышел, увидел ее и подумал, что не стоит детишкам глазеть на это. Внуки у меня. Ну, и пошел в кладовку за ножом.
– Вы давно здесь работаете, сэр? – спросил его Майло.
– Девять лет. А раньше двенадцать лет проработал в Дорсе, в средней школе. Тогда там было неплохо, а сейчас те же проблемы, что и здесь.
– Когда вы увидели Латвинию, одета она была так же, как сейчас?
– Что вы имеете в виду?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136