– А Хелены на дежурстве не было?
– Именно в ту ночь – нет.
– Что-нибудь странного в его поведении ты не заметил?
– Нет. Крупный молодой парень, уверенный в себе, как будто только сошел с рекламного плаката – именно такие призывают вступать в полицию. Я был поражен, что он ни разу так и не спросил про Хелену, хотя, с другой стороны, может, он знал, что ее в то время нет на дежурстве. Зато она, услышав о приходе брата, страшно удивилась. Но не хочу лезть в чужие дела. Увидишь ее – передай от меня привет.
– Непременно.
– И Майло тоже. – Рик рассмеялся. – Ты встречаешься с ним чаще, чем я. Дело с ребятишками его совсем достало. Нет, он не болтает и не жалуется. Только начал говорить во сне.
Половина третьего. По DVLL так и не нашел ни единой зацепки. Робин после полудня куда-то подалась, и пустой дом казался слишком огромным для меня. Скучный день.
Мысли о Хелене и Нолане я отправил на задворки, но звонок Рика вновь заставил меня вернуться к ним.
Что послужило ей причиной для такого решительного, если не окончательного, разрыва?
Обнаруженные в гараже Нолана семейные фотографии? Воспоминания, пересилившие все остальное?
На работе Хелена была компетентным специалистом и сильной женщиной, но дома-то ее ждало одиночество.
Такое же, как и брата, в чем она не отдавала себе отчета.
Уход из жизни Нолана заставил ее задуматься, как закончит свои дни она сама? По какой еще нехоженой тропе пойдет?
Склонность к депрессии как фамильная черта. Не пропущено ли тут что-нибудь важное?
Я набрал ее домашний номер. Пока в трубке звучали гудки, мне лезло в голову самое мрачное.
Значит, Нолан приходил в отделение, ни разу не поинтересовавшись сестрой.
Даже в детстве у нас были разные интересы. Мы даже не дрались – он не замечал меня, я – его. Наверное, это не совсем нормально?
При относительно спокойном и ровном ритме жизни подобная дистанция имела шансы сойти за корректность. Но в случае серьезных потрясений она же могла привести к жесточайшему комплексу вины.
Родителей нет в живых, муж покинул и перебрался в Северную Каролину.
Каждодневная работа в госпитале, героические будни. И возвращение домой, к... Чему?
Отказал самый надежный двигатель?
Делать мне было совершенно нечего, и я решил доехать до ее дома.
Вполне может статься, что она будет валяться в халате на кушетке, поедая что-нибудь вкусненькое перед экраном телевизора, где в это время крутят «мыльную оперу». Или же поставит меня в дурацкое положение, придя в ярость от незваного гостя.
Ничего. Это я переживу.
У меня ушло три четверти часа на дорогу до противоположного конца Вэлли и еще десять минут, чтобы разыскать в Вудленд-Хиллз ее дом.
Он представлял собой небольшое желтое здание, лишенное признаков какого бы то ни было архитектурного стиля, стоявшее на широкой, залитой зноем улице, по обеим сторонам которой тянулись старые, с сочной листвой деревья. На ветвях сидели голуби, регулярно ронявшие на тротуар белесоватые сгустки. Даже на значительном удалении от главной автострады воздух был густым от выхлопных газов и запаха бензина.
Заросший сухой травой газон перед домом требовал стрижки. У крыльца разбросаны крупные, бесформенные кустики маргариток. Дверь гаража закрыта, «мустанга» нигде не видно. Почтовый ящик пуст. На звонок и последующий стук в дверь я не получил никакого ответа.
У соседнего дома стояли две машины: белый микроавтобус и маленькая белая «акура». Я направился к ним. Керамическая табличка с распятием под кнопкой звонка походила на самодельную и извещала, что здесь живет семейство Миллеров. В окне негромко жужжал кондиционер.
Я позвонил.
– Да? – послышался за дверью мужской голос.
– Доктор Алекс Делавэр. Я друг вашей соседки, Хелены Дал. Она что-то давно не появляется, и мы немного беспокоимся.
– М-м... одну секунду.
Дверь приоткрылась, и мне в лицо ударил поток прохладного воздуха. На пороге стояла супружеская пара, обоим где-то под тридцать. Он – высокий, бородатый, с обожженным под солнцем носом, в красной гавайской рубашке, голубых шортах и босиком. В руке – запотевшая банка «спрайта».
Женщина рядом была стройной, с довольно широкими плечами, привлекательным лицом и пушистыми светлыми волосами, взбитыми на макушке. В черные шорты небрежно заправлена голубая майка. Длинные красивые ногти покрыты жемчужным лаком.
– Кто же это беспокоится о Хелене? – спросил мужчина.
– Ее друзья и коллеги, с которыми она работает в госпитале «Сидарс».
Молчание.
– Хелена бросила работу, никому не объяснив почему. Ее сейчас нет в городе?
Он неохотно кивнул, по-прежнему не произнеся ни слова. Сквозь открытую дверь виднелась заново обставленная гостиная.
– Нам просто хотелось узнать, как у Хелены дела. Вы слышали про ее брата?
Новый кивок.
– Здесь он не появлялся. Во всяком случае, мы его не видели, хотя переехали сюда два года назад.
– Но они оба выросли тут, – с акцентом южанки добавила женщина. – Это дом их родителей. Хелена говорила, что брат работает в полиции. Странно, почему он так поступил?
– Вы не знаете, где она сейчас может быть?
– Сказала, что отправляется в отпуск, – ответил мужчина, сделав глоток из банки и предложив ее жене, на что та лишь покачала головой.
– А не упомянула куда?
– Нет.
– Когда она уехала?
– Как, вы сказали, вас зовут?
Я повторил и протянул им свою визитку и удостоверение консультанта полиции.
– Вы и полисмен тоже?
– Иногда я работаю с полицией, но к Нолану Далу это не имеет никакого отношения.
Мужчина почувствовал себя свободнее.
– Я тоже некоторым образом связан с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136