Признания Отто тронули ее сердце, как не трогали до этого все его бесчисленные признания в любви. Она впервые заглянула за панцирь, которым он отгораживался от всего мира, и поняла, что это несчастный, глубоко ранимый человек.
– А что плохого в том, что ты постоянно тревожишься? – объявила Эльке. – Это вовсе не значит, что ты трус. Это просто означает, что ты человек. – Она поднялась из-за стола и поспешила к нему.
Прижав его голову к своей груди, Эльке почувствовала необъяснимый прилив нежности.
А потом она повела его в спальню, чтобы наглядно продемонстрировать, что все его признания в трусости не оттолкнули ее, а, напротив, тронули сердце. Продемонстрировать тем единственным способом, каким это может сделать женщина.
Как же он был ласков и неистов той ночью! Как благодарен! Первый раз она не почувствовала дискомфорта, первый раз ее тело приняло его с охотой.
«Да, – подумала Эльке, – это наверняка случилось именно той ночью. Должно было случиться. Наконец-то я приняла его семя. Подумать только, всего каких-то семь месяцев, и я буду держать в руках собственного ребенка. Собственного ребенка!»
Это знание взорвало все ее существо. Наконец-то ее тело выполнит свое предназначение, наконец-то она станет женщиной в полном смысле этого слова.
Мать. Она будет матерью. А Отто будет отцом. Насколько богаче и полнее эти слова, чем просто муж и жена. У них будет настоящая семья.
Она увидела, как они стоят рядом в церкви – Отто полный гордости, она вся светится счастьем, – а пастор Бассе крестит их ребенка.
«Так ведь я рожу ребенка как раз к Рождеству, – подумала Эльке, загибая пальцы, чтобы посчитать. – Что же это за радостное Рождество будет у нас! А все остальное потом… Конечно, Отто я любить никогда не буду, как он того заслуживает. На это надеяться нечего. Но ребенка… нашего ребенка я буду обожать. Нас будет связывать ребенок, а это крепче любых клятв, данных у алтаря. – Она коснулась живота, снова удивляясь, почему он по-прежнему плоский. – Может быть, что-то не так? А хватит ли у меня сил выносить ребенка? – Выгнув спину, как кошка, Эльке сделала мостик. – Нет, гибкости во мне еще достаточно, не меньше, чем в семнадцать лет. А кроме того, Господь, даруя мне такое сокровище, не станет отбирать его».
Эльке сделала еще одно упражнение – доставание ладонями кончиков пальцев ног – и в этот момент ее ущипнули. Она резко повернулась и увидела перед собой улыбающееся лицо Отто.
– Извини, Liebling. Не мог противиться искушению. Ты что-то ищешь на полу? Что-то потеряла?
– Потеряла рассудок и не могу найти.
– Это не смешно.
Она посмотрела на его лицо, ставшее сразу озабоченным, на его нахмуренные широкие брови и не смогла удержаться от смеха.
– Нет, я не шучу, я действительно потеряла рассудок.
Отто удивленно разглядывал ее.
– Ты сегодня в каком-то странном настроении, Liebchen. Печь до сих пор холодная, кофейник пустой. Что скажут клиенты?
– А какое мне дело, что они скажут? Давай сегодня не будем открываться вовсе.
– Ну теперь все ясно – ты действительно не совсем здорова. Как же мы получим выручку, если не откроемся?
– Давай хотя бы раз забудем о выручке. Почему бы нам с тобой не отправиться сегодня на пикник?
– Я своим ушам не верю. Неужели это говорит моя Эльке? Ты же так любишь подсчитывать выручку и ненавидишь пикники.
– Прекрасно. Забудем про пикник. Но я чувствую, что сегодня праздник. Давай потанцуем.
Эльке подхватила его и, радостно смеясь, начала вальсировать по залу.
– Я никогда не видел тебя такой. В тебя кто-то вселился. Кто?
– Ты абсолютно прав, в меня действительно кто-то вселился. И этот кто-то ты! – Она резко остановилась так, что он чуть не упал.
– Пожалуйста, Эльке, не надо так себя вести. Это меня пугает и… расстраивает.
– Вот уж расстраивать тебя у меня совсем намерения не было. Даже наоборот. – Она пристально посмотрела на него. – Как ты меня сейчас находишь? Как я выгляжу?
– Цвет лица стал лучше.
– Хочу тебе признаться: этим утром такое состояние у меня было уже не в первый раз. Последние несколько недель меня довольно часто тошнило.
– Gott in Himmel, так ты заболела? Почему ты не сказала мне сразу? Я бы не разрешил тебе работать. – Взяв ее за руку, он повел ее к креслу и усадил.
Эльке решила его дальше не дразнить. В конце концов, напомнила она себе, это несправедливо по отношению к Отто.
– Ты что, действительно не догадываешься, что меня беспокоит?
Он покачал головой.
– Я вовсе не больна. Я беременна. У нас будет ребенок!
Надо было видеть в этот момент его глаза. Они вначале сузились, потом расширились и наконец в них блеснули слезы.
– Как это могло случиться после стольких лет? Я уже решил, что не способен иметь детей.
Эльке проказливо улыбнулась.
– Почему же не способен? Все, что надо для этого, у тебя есть. И в хорошем рабочем состоянии.
– А ты уверена?
– В чем? Что ты способен? Так давай сейчас же поднимемся в спальню и проверим.
Отто покраснел до корней волос.
– Я имел в виду не это. Я спрашиваю, ты уверена, что беременна?
– Настолько, насколько можно быть уверенной в таком деле.
– О Господи! – Он сцепил ладони. – Может быть, пригласить доктора?
Эльке разразилась смехом.
– Наверное, немного рановато. Ребенок появится только через семь месяцев.
Отто нагнулся, взял ее на руки и крепко прижал к себе. Эльке смотрела на его широкую спину и рассуждала: «Да, на Прекрасного Принца он не похож. Совсем не похож. Но сказочный дворец ничто по сравнению с тем, что подарил мне муж».
– Я люблю тебя, – прошептал он.
Ее сердце омылось благодарной нежностью.
– Я тоже люблю тебя, Отто, – сказала Эльке впервые за десять лет супружества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97