Сердце Керри сжалось от нежданного воспоминания. Ветер уже пытался. И волны. Те ужасные штормовые волны. Они обрушивались на нее сверху, вытягивая из тела тепло и приближая холодную агонию…— Мисс Кинкайд, что случилось?Кошмар ушел. Вернулся в глубины памяти, куда она с большим трудом загнала его всего лишь несколько месяцев назад. Керри пришлось солгать доктору Гамильтону — сказав правду, она ослабила бы лишь недавно обретенное желание жить.— Ничего. Просто голова неожиданно разболелась.Гарт удовлетворился этим объяснением.— Ничего удивительного. Операция была напряженной. Чашка кофе — вот что вам сейчас нужно. Пойдемте, я угощу вас.Керри бросила взгляд на висящие на стене часы:— Нет, спасибо. Сейчас будет перерыв на ленч. У меня встреча.— С мужчиной? Она улыбнулась:— С женщиной. С Джиной Росси.— Тогда, может быть, в другое время? — В его голосе был вопрос.Керри кивнула и поспешила из операционной номер 3. То, что красавец доктор, кажется, заинтересовался ей, не должно иметь никаких последствий. Она еще не достигла того состояния, когда флирт не приносил бы боли. Для этого нужно задвинуть прошлое еще дальше в темный угол памяти.Джина ждала ее в хирургии, где она дежурила. Это была высокая девушка с кремовой кожей, иссиня-черными волосами и фигурой, которую не мог не оценить даже умирающий пациент.— Привет! Как там прошло у доктора Гамильтона?— Удачно. Сказать по правде, я даже молилась, — ответила Керри.Джина понизила голос. В Хартфорде не любили сплетниц.— Ничего удивительного. Все знают, что с Гамильтоном тяжело работать. Он тебе выговаривал?— Совсем нет. Даже похвалил, — сообщила Керри.Карие, с золотинкой, глаза Джины зажглись удивлением.— Ты шутишь? Подруга, ну ты даешь! Доктор Гамильтон ненавидит медсестер. Он мирится с их присутствием, как с необходимым злом.— Да? Наверное, у него было хорошее настроение. Он даже предложил мне выпить с ним кофе.Джина открыла рот от удивления:— Ничего не понимаю! Хартфордский золотой мальчик, бог своих пациенток, доктор для богатых, красивых женщин — заинтересовался медсестрой!Керри улыбнулась:— Он что, действительно такой?— Еще хуже. Можешь мне поверить. Я работала в гинекологической палате. Он обращается со своими пациентками так, будто они королевы. А они готовы хорошо платить за такое отношение.Керри всего неделю жила с Джиной в одной комнате, но уже была знакома с ее прямотой, временами граничащей с сарказмом. Она отчасти знала и причину этого. Джина пробивалась наверх из чикагских трущоб, она долго боролась за лучшую жизнь. Полная стипендия в школе медсестер стала для нее началом надежды.— Я все еще слышу шум и вонь Цицеро-стрит, — сказала она в ту ночь, когда они проговорили с Керри до утра. — Иногда от воспоминаний становится так плохо, что приходится идти в душ, чтобы снова почувствовать себя чистой.Керри кивнула с молчаливым пониманием. У большинства людей есть часть прошлого, которую они хотят забыть. Плохие времена оставляют шрамы и изменяют судьбы. Джина помнит нищету и отчаяние. Она сама — авиакатастрофу над океаном… кошмарный момент, когда Джонни ушел под воду… она пыталась его вытащить… крики раненых и умирающих…Однако, когда Джина спросила:— А ты откуда, Керри? Глядя на тебя, не скажешь, что жизнь часто била тебя под дых, — она тихо ответила:— Я выросла на ранчо в Орегоне. У меня замечательные родители. Я училась на медсестру в Портленде и затем работала там в городской больнице, пока не получила диплом.Джина нахмурилась. В глубине удивительных глаз Керри угадывалась затаенная грусть. Тайна. Эти глаза как бы говорили: «Не пытайся заглянуть глубже, чем надо. Принимай меня такой, какая я есть, и не задавай лишних вопросов». Ладно. Раз прошлое Керри Кинкайд — запретная тема, она не станет ничего выпытывать. А если там была какая-нибудь темная история? Ну и что? Кто без греха? — рассудила Джина.Мужской голос вывел девушек из задумчивости:— Если каждый будет платить за себя, я, пожалуй, составлю вам компанию на ленч.Это был Майк Девени, один из интернов Хартфорда. Он пошел с ними рядом — со стороны Джины.— Конечно. Я знала, что ты появишься, поэтому прихватила с собой лишний сандвич, — ехидно ответила Джина.Он улыбнулся:— Как всегда, думаешь о моем пустом желудке и кошельке, милая? Неудивительно, что я тебя — так люблю.Джина отвела глаза от его мальчишеского лица.— Не принимай это на свой счет. Я всегда забочусь о голодающих интернах. Они будят во мне материнский инстинкт.— Я знаю, как разбудить его совсем. — Майк почти мурлыкал. — Ты стала бы замечательной матерью.Джина вспыхнула:— Всему свое время, доктор.Теплота покинула его голос.— И это время настанет, когда на горизонте появится мистер Успех?Вы поставили верный диагноз. А теперь, может, оставим эту тему? Он скривился, как от боли:— Хорошо.Они молча дошли до лифта и так же молча спустились на первый этаж. Керри отчаянно пыталась придумать, что бы сказать, но ей ничего не приходило в голову.Помощь пришла со стороны.— Это частные поминки, или я могу присоединиться к плакальщикам?Керри оглянулась и задрала голову вверх, потому что рост доктора Тейлора составлял метр девяносто. Керри вновь подумала, как и в день их знакомства, что доктор Тейлор больше похож на плейбоя, чем на врача. Мускулистое тело, покрытое, по меткому замечанию Джины, «загаром пляжных мальчиков», уверенная манера держаться и открытая, вызывающая доверие улыбка — этот человек знал себе цену. И как сообщал беспроводной телеграф клиники, эта цена была высока. Бретт Тейлор был сыном миллионера.Джина опомнилась первая:— Поминки кончились, Бретт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42