18
– Мисс Ричардсон! Как приятно вновь видеть вас. С Новым годом! Мистер Хардинг пришел несколько минут назад. Сидит за вашим обычным столиком.
Марио, метрдотель ресторана «Цирк», повел Рейчел через весь зал. Со всех сторон, словно подсолнухи вслед за солнцем, в их сторону поворачивались головы любопытствующих посетителей. «Их» столик располагался в укромном месте в конце зала, отнюдь не в самой престижной его части. Им нравилось именно здесь – подальше от репортеров, преследующих знаменитостей в надежде сделать снимки или взять интервью, и охотников за автографами.
Мэтт поднялся ей навстречу, обнял за талию и слегка коснулся губами уголка ее рта, демонстрируя окружающим их близкие отношения. Вопреки расхожему мнению он был, пожалуй, чересчур высок и худощав для финансового магната. Его лицо излучало спокойную силу и уверенность в себе, что не в последнюю очередь происходило от сознания своего финансового могущества. От Рейчел не укрылось впечатление, которое он производил на женщин за соседними столиками. Они были буквально заворожены исходящей от него властной силой.
– Ну, как тебе понравилось в Санта-Фе? – спросил он, когда они уселись. – Дьявольская скучища, нет? Как и мое Рождество в Коннектикуте без тебя. У моих детей невероятно скучные жены и еще более скучные дети. Одному Богу известно, зачем ему только понадобилось выдумывать семейную жизнь…
Мэтт осекся, словно вдруг понял, что проговорился, невзначай выболтав постороннему подробности заключаемой сделки по слиянию двух крупных компаний. И быстро сменил тему разговора. Рейчел верила в существование счастливых семей, несмотря на то что у нее самой такой семьи никогда не было.
– Вернулась ты довольно быстро, – торопливо добавил он.
– Да. Наверное, уже разучилась, как надо расслабляться и отдыхать.
– Узнаю мою девочку, – усмехнулся он. – То же самое и со мной. Посади меня на яхту где-нибудь на островах в океане, устрой вечерком хорошую попойку и в завершение всучи удочку с уже насаженным на крючок черноперым тунцом, а у меня все равно из головы не выходят мысли о работе – как бы провернуть все повыгоднее да обойти конкурентов. Временами чувствуешь себя ну прямо как Никсон… утром встаешь, чтобы одолевать своих врагов.
– А разве супруги не должны во всем отличаться друг от друга? – спросила Рейчел, подбираясь к главной теме сегодняшнего их разговора – определенной ею, а не Мэттом.
– Послушай, дорогая. Ты – женщина, а я – мужчина. Разве это не достаточное отличие? – Он, конечно, понимал, что? она подразумевала. За самоуверенной внешностью сугубо делового, не склонного к сантиментам бизнесмена скрывался тонко чувствующий проницательный человек. Мэтт Хардинг умел читать мысли и чувства людей столь же легко, как и биржевые сводки.
– Не знаю, Мэтт. Я имею в виду, не должен ли кто-то один из нас уметь расслабляться и отдыхать? Вынашивать и лелеять мысль о семье? Быть в состоянии думать хоть о чем-то другом, а не только о работе и борьбе с конкурентами?
Мэтт сразу же понял, что их беседа начинает принимать философский характер. Отвлеченное же философствование, как и всегда, было лишь прикрытием для обсуждения личных эмоций и переживаний.
– Что я слышу, ты отговариваешь меня? – осторожно улыбнулся он, внимательно следя за ходом ее рассуждений.
– Сама не знаю, Мэтт. Год-два назад меня вполне устраивало то, какая я есть, чем занимаюсь. Но совсем недавно я начала подвергать переоценке уже сформировавшиеся ценности. Возможно, я хочу стать новой Рейчел. Мне действительно хочется иметь семью, настоящую полноценную семью с яблочными пирогами, детьми и всем прочим. У тебя-то семья была, но ты никогда не придавал ей особого значения. Знаешь, дом и все твои скучные дети и внуки…
Мэтт выругался про себя. В жизни он всегда провозглашал золотое правило: никогда не трепать языком попусту. И вот теперь своей болтовней он сам же себя и наказал.
– Рейчел, я же не против семьи. У некоторых моих лучших друзей есть семьи. Ну вот, я опять. Это я так шучу. Такое у меня чувство юмора. О'кей, ну, значит, семья для меня не главное. Для меня главное – ты. Ты, Рейчел. – Он наклонился к ней и понизил голос: – Рейчел, я хочу, чтобы ты стала моей женой.
Рейчел прислушалась к себе, пытаясь ощутить внутреннее волнение и трепет. А где же головокружение от счастья, колотящееся, готовое выпрыгнуть из груди сердце? А, черт! Куда же подевались чувства, когда они так нужны ей? Почему их нельзя наконец призвать к порядку? Внезапно она перенеслась в холл «Гасиенды-Инн»: даже воспоминания о тех чувствах несравненно сильнее, чем то, что она испытывает сейчас. О'кей, она польщена. Приятно сознавать, что ты желанна. Мэтт нравится ей, она восхищается им.
– Не знаю, Мэтт, – проговорила она.
– Только это одно и слышу от тебя. – В его голосе зазвучали раздраженные нотки.
Мэтт Хардинг – заметная личность. Сильный мужчина. Он не будет уговаривать ее до бесконечности. Рано или поздно поверит ее словам и станет вести себя соответственно. Рейчел разумно оценила ситуацию, и ее тут же захлестнули сомнения: а что, если она жертвует реальным благополучием ради недостижимой иллюзии романтической любви? Сколько женщин в истории человечества стояли перед подобной дилеммой? Как же ей следует поступить – продолжать удерживать синицу в руке или же стремиться заполучить журавля в небе, вернее, сказочного принца, который может вообще не появиться? Остановиться на надежном благополучном варианте или последовать велению сердца? Она уже испытала своего рода чудо, но существовало ли оно в действительности или просто-напросто было порождением мятущейся души тонущей женщины, не желающей идти ко дну и потому хватающейся, как за спасительную соломинку, за первого встречного, лишь бы удержать на плаву свои романтические мечты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128