Рукоплескания публики заслужил Петроний, но Нерон с восторгом принял их на свой счет. Все были довольны.
Когда фокус с обилием христиан внутри маленькой крепости удался и был признан зрителями, двери «Трои» закрылись. По арене промчалась конница, добившая еще живых христиан. И тут же из главных ворот выкатили огромного, красивого, словно сказочного, «троянского коня». Публика была в восторге!
Снова раздался надрывный звук труб, и воцарилась мертвая тишина. Напротив игрушечной крепости возвышался сопоставимый по размерам «троянский конь», а вокруг лежали горы окровавленных тел.
*******
Максимилиану показалось, что он сошел с ума. Взору сенатора предстала странная картина. Изнутри игрушечной Трои медленно поднималась платформа. В ее центре возвышался кол, к которому была привязана женщина — тонкая тростинка, словно молодая виноградная лоза на изгороди. Через мгновение Максимилиан узнал в ней Анитию.
Его глаза наполнились слезами. Нерон уготовил его воспитаннице роль прекрасной Елены.
Но что это за мужчина стоит рядом с ней? Максимилиан вглядывался, щурился и не верил своим глазам. Рядом с Анитией стоял его ближайший друг. Секст! Мысли Максимилиана помчались с бешеной скоростью: «Как такое могло случиться?! Почему Секст арестован?! Кто донес на него?! Что сейчас будет происходить?!»
Петроний не был уверен, что Секст станет потешать толпу, вступив в бой с гладиаторами. А ему хотелось, чтобы Секст хорошенько помучился перед смертью на глазах у своего «учителя». Так у Петрония и родилась эта идея — он вынудит Секста драться! Захочет хотя бы попытаться уберечь Анитию от расправы, и будет! Будет как миленький!
Голова «троянского коня» отвалилась в сторону, и на ее месте появился первый из гладиаторов, потом другой, третий. Всего двенадцать человек. Они выстроились на спине деревянной лошади, обратив лица в сторону императорской ложи. Галлы, фракийцы, самниты — горделивые, спокойные красавцы, вооруженные до зубов, в сверкающих цирковых доспехах.
Рим знал этих гладиаторов поименно — это лучшие бойцы империи, лучшие из лучших. Увидев их, зрители разразились щенячьим восторгом. Рукоплескания тонули в реве голосов, крик растворялся в скандирующих аплодисментах.
Резкий звук военного рога прекратил этот громоподобный шум. Гладиаторы выбросили вверх правые руки и, обратив взоры к императору, прокричали:
— Идущие на смерть приветствуют тебя! Нерон встал со своего места и провозгласил:
— Смерть заговорщику! Да падет Троя! Римляне, конечно, узнали сенатора Секста.
И теперь все встало на свои места. Секст, оказывается, намеревался погубить императора! Он готовил против него заговор!
— Смерть заговорщику! Да падет Троя! — амфитеатр вторил словам императора многотысячным эхом.
Первый из гладиаторов — галл по имени Ланион, в прыжке преодолел пространство, разделявшее «троянского коня» и стены «Трои». Секст встретил его с мечом в руке.
Максимилиан закрыл глаза.
Что эти звери сделают с его девочкой, когда получат в качестве трофея ее юное тело?! Мечта плебеев — наблюдать, как дикие чудовища под улюлюканье зрителей глумятся над дочерью патриция. Торжество низости над чистотой.
******* Вой продолжался больше часа. Трибуны безумствовали.
В том, что Секст — хороший воин, мало кто сомневался. Но противостоять лучшим гладиаторам… Никто не ожидал от сенатора, что он победит хотя бы одного из них. Сначала зрители даже не подумали сделать ставки, но после победы Секста в двух первых боях на каждого из десяти оставшихся гладиаторов ставили огромные деньги. Кто одержит верх над сенатором?
Секст истекал кровью, дважды его ранили очень серьезно. Одна его нога была сломана, а правое плечо сильно повреждено. Сражаясь с седьмым гладиатором, сенатор мог держать меч уже только в левой руке. Это был настоящий триумф воли.
Максимилиан понимал, что шансы на победу у Секста равны нулю. Однако в исполненном искренней благодарности сердце Максимилиана стала теплиться слабая надежда. Но почему не он отражал сейчас удары гладиаторов?! Почему это испытание выпало Сексту?!
Зрители, восхищенные смелостью и силой приговоренного сенатора, начали роптать. Неужели Нерон не смилуется над Секстом? Покорить сердце римлян на арене цирка — дело почти невозможное, но сенатор сделал это! Он настоящий герой!
Петроний нервничал. Все пошло совсем не так, как он ожидал. А Максимилиан тем временем с замиранием сердца прислушивался к голосам зрителей. Их отношение к «заговорщику» стало меняться. Неужели произойдет чудо?! Неужели Секст и Анития могут спастись?!
Симпатии публики были уже всецело на стороне Секста. С трибун раздавались настойчивые требования помиловать сенатора и прекратить бой. Но Нерон делал вид, что не замечает этих обращений. Он изображал полнейшую отстраненность. Но трудно было не заметить, что все его внимание приковано к бою.
Гул народного недовольства поведением Нерона продолжал нарастать. С каждой секундой раскаты этого гула все больше и больше напоминали снежную лавину, несущуюся по горному склону.
Для императора наступала трагическая минута. Еще чуть-чуть — и толпа не оставит ему никакого выбора. Он не осмелится умертвить того, кем так восхищается Рим. Ему придется помиловать заговорщика Секста. Но это немыслимо! Совершенно немыслимо!
Нерон молился: боги, пусть очередной бой закончится, наконец, в пользу гладиатора! Секст изнемогает, у него больше нет сил. Он должен пасть! Еще мгновение — и он допустит ошибку, обязательно! Но нет, у Секста откуда-то снова и снова берутся силы!
Раненый раздосадованный фракиец, разбежавшись, прыгает на Секста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31