Я представила, что она мягко покачивается на рессорах. Когда зебра запрыгнула на крышу кареты, рессоры затряслись. Кочергой, к которой узлом привязан хвост, зебра дубасила по заднему «бамперу» кареты. Лошадей не было, а повозка мчалась будь здоров.
Пока я рисовала плакат, меня не покидало ощущение, что я скачу по ухабам на этой повозке. Машка мне помогала — намазюкала кочергу. Когда транспарант был почти готов, внучка открыла книжку С. Маршака «Детки в клетке», как раз на той страничке, где изображена зебра, скачущая на двух ногах, с лихо закрученным хвостом. Машка тут же продекламировала стишок:
Полосатые лошадки,
Африканские лошадки,
Хорошо играть вам в прятки
На лугу среди травы!
Только мы закончили плакат, как внучка сама попросила есть, первый раз за всю свою сознательную жизнь:
— Мам, а давай покушаем.
Потрясенная до глубины души, мать ответила:
— А чего ты хочешь?
— Чего-нибудь, бутерброд с сыром.
После рисования плаката Машка резко переменилась. Сейчас она кушает сама, не капризничая, причем ест практически все.
* * *
Теперь о работе. Раньше я была занята в фирме, предлагавшей населению программы накопления денежных средств. После 17 августа 1998 года я фактически потеряла работу — люди перестали вкладывать деньги, не доверяя ни банкам, ни страховым компаниям. Куда бы я ни приходила, в ответ слышала:
— У тебя с головкой все в порядке? О чем ты говоришь? Какие накопительные программы, когда неизвестно, что в стране будет?
После симоронского семинара чудеса вошли в мою жизнь, и я поняла, что смогу найти выход из критической ситуации. Результат переименования в зебру на кабриолете не заставил себя долго ждать. Плакат мы с Машкой изготовили в субботу, а в понедельник позвонила приятельница:
— Поступило предложение от только что открывшейся перспективной компании.
Приезжай, есть конкретный разговор по поводу работы.
Посетив фирму «Русский самородок» и познакомившись с основными направлениями ее деятельности, я осталась очень довольна. Это отечественная компания многоуровневого маркетинга. Мне понравилась продукция, распространяемая фирмой — высококачественные российские товары с большим будущим.
Например, компания предлагала уникальный биокорректор, автомобильные свечи, не имеющие мировых аналогов, и на порядок лучше, чем свечи знаменитой «Bosch». Еще один продукт, не имеющий аналогов в мире — активатор топлива. Благодаря его использованию октановое число увеличивается в пять раз, значительно возрастает мощность двигателя, на 5-6 процентов сокращается потребление бензина, а содержание CO и CH в выхлопах минимальное.
Продукция разработана на основе торсионных полей — информационных структур, более тонких, чем атомные структуры. Бензин, подвергшийся обработке торсионным полем, очищается настолько, что сгорает практически полностью.
А придумал эти изобретения один человек — Панов Александр Федорович, ученик Порфирия Иванова. Изобретениям больше двадцати лет, с 1990 года Панов пытался пробиться на рынок и только сейчас нашел спонсора. По мнению компетентных людей, знакомых с его придумками, если бы он продал свои разработки на Запад, то давно был бы миллиардером.
Поняв, какие блестящие перспективы открываются перед «Русским самородком», я с энтузиазмом включилась в работу. Знакомство с Пановым, удивительно одаренным, творческим человеком произвело на меня неизгладимое впечатление. Однажды он испытывал возможности очистки разных жидкостей при помощи торсионных полей. Панов залил обыкновенный тройной одеколон в бутылку, окантованную бутоксидной смолой с металлической стружкой, пронизанной торсионным полем. Когда через две недели я понюхала содержимое бутылки, то поняла, что готова бежать за этим ароматом хоть на край света.
Я принялась изучать разработанные Пановым технологии и активно распространять созданные на их базе товары. То, чем я занимаюсь сейчас, приносит мне радость и хороший заработок. Я наконец-то нашла работу, о которой мечтала много лет.
ВИЗИТ К СТОМАТОЛОГУ
В заключение поведаю еще одну фантастическую историю. Я пришла к зубному врачу, чтобы поставить новую коронку, и он заявил, что придется обтачивать живой зуб. Я торопилась на занятие симоронской группы, и времени на обезболивающий укол не было. Заморозку надо ждать как минимум 15 минут, а я уже опаздывала.
С детства я ужасно боялась боли и вообще не могла ее терпеть. Практически от любой, даже самой слабой боли, мне становилось плохо, и я теряла сознание. В метро я часто падала в обморок от легкого недомогания, люди выносили меня из вагона и вызывали медсестру. Чтобы избежать зубной боли, я всегда просила сделать мне уколы. Иначе я брыкалась, вырывалась, не в силах себя сдержать, и хотя понимала, что сверлить все равно надо, поделать с собой ничего не могла.
Врача звали Виктором. Это молодой мужчина с усиками и ежиком волос на голове, очень обходительный и аккуратный. Он раньше ставил мне коронки и, зная мою чувствительность, предупредил, что будет больно и придется потерпеть. У меня началась паника, и едва врач прикоснулся бормашиной к зубу, я резко дернулась. Не знаю, как Виктор успел среагировать и не заехал мне сверлом в щеку.
Видимо, в моих глазах отражался такой ужас, что врач заботливо спросил:
— Что, боишься?
— Угу, — промычала я с открытым ртом.
— Ничего, не бойся, все будет нормально.
В этот момент я вспомнила, что я — Симорон. Виктор начал обтачивать зуб, а я с испугу повторяла про себя: «Я та, которая смотрит на клиента с бормашиной в руках». Уже запахло горелым, а я ничего не чувствовала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61