Судак, лоснясь от удовольнствия, глядел на нее.
- А сейчас будет коронное блюдо ужина! - объявил он торжественно и подал знак.
Распахнулись двери, и две официантки Прилипалы, изгинбаясь, внесли громадное блюдо. На нем лежал, подпрыгивая II хихикая, большой Палтус.
- Внимание! Улыбающийся Палтус! Сейчас мы отправим его в печь...
Смешинка, побледнев, приподнялась со стула.
- В печь?! Этого веселого доброго Палтуса?
- Ну да! - подтвердил Судак.- Он будет запечен с улыбнкой на устах. Я думаю, этот Палтус будет очень-очень вкусным.
- Какой ужас! - Смешинка закрыла глаза руками, чтонбы не видеть улыбающегося Палтуса. Судак встревожился:
- Что случилось, дорогая гостья? Вы не любите Палтусов?
- Я их очень, очень люблю, - ответила тихо девочка. - Они такие толстые и забавные...
- Так в чем же дело? В печь его!
- Нет! - крикнула Смешинка. И добавила: - Я люблю их живых.
Судак от удивления выронил черпак:
- Как? Живых? Но будет очень неудобно... есть его жинвым. Нужно крепко держать...
- Что вы говорите?! - возмутилась Смешинка и повернунлась к царевичу.
Царевич недоумевающе развел руками:
- Я ничего об этом не слышал. - Он обратился к Суданку. - В чем дело?
- Сейчас все объясню, - засуетился тот, глядя на Сменшинку. - Пока морские жители не смеялись - мы не готовили во дворце рыбных блюд. Эти блюда невозможно было есть - такие они получались горькие и невкусные, ибо были пропинтаны желчью, которая разливается от плохого настроения. "Вот если бы вы заставили всех жителей смеяться..." - однажнды посоветовал я Лупибею. Но он только отмахнулся: дескать, никто из жителей этого давно не умеет.
Но через несколько дней он позвал меня снова и сообщил, что знакомая ему ведьма согласилась скупить для него весь смех у людей, а за это он должен отдать ей лучшие жемчужинны Кораллового города. "Тогда, - сказал он, - мы заставим жителей проглотить этот смех и они станут веселыми и вкуснными-вкусными". Но, как известно, ничего не получилось с чунжим смехом - на подводных жителей он не действовал. А тенперь наша драгоценная гостья научила наконец жителей весенлиться.
Смешинка вздрогнула и широко раскрытыми глазами понсмотрела на царевича Капельку.
- Сегодня я увидел, что все морские жители здоровы, веселы и жизнерадостны,- продолжал разглагольствовать Судак. - Это все действие вашего чудодейственного, волшебного смеха! И я решил порадовать вас сегодня и приготовить это несравненное блюдо - "улыбающийся Палтус с витаминным гарниром".
Смешинка стала бледной, как морская звезда Офиура.
- Так вот зачем... так вот для чего понадобилось тебе учить жителей смеяться, - прошептала она, глядя на царевинча. - Чтобы улучшить вкус твоих кушаний!
- Клянусь, я этого не думал! - воскликнул Капелька. - Я ничего не знал. Поверь мне!
Но Смешинка, не слушая его оправданий, выскочила из-за стола и убежала. Царевич грустно смотрел ей вслед. Потом сорвал с себя салфетку и бросил в толстого Судака:
- Какого морского черта! Что за дурацкое блюдо "смеюнщийся Палтус", я спрашиваю? Судак упал ниц.
- Я думал... я видел, как приятно царевичу, что все вокруг смеются, вот и решил сделать сюрприз...- бормотал он испунганно.
- Я люблю, чтобы смеялись вокруг, а не на моем столе! - закричал в ярости царевич, и Судак мгновенно исчез.
- Что же делать? - царевич в волнении ходил по залу, ломая пальцы. Как мне теперь вернуть радость девочке Сменшинке?
А Смешинка опять горько плакала в своей комнате.
- Ах, зачем я научила жителей города смеяться? - жанловалась она Мичману-в-отставке, сидевшему в своем кресле.- Прав был Храбрый Ерш: я хуже, хуже Лупибея, его стражнников. Я научила всех смеяться, а они по-прежнему страдают. Что сказал бы Храбрый Ерш, если бы узнал, как все получинлось? Что бы он сказал?
- Зачем гадать? - усмехнулся мудрый старец. - Надо спросить его самого.
Девочка с недоумением посмотрела на друга.
- Но ведь он сидит в темнице!
- Да, и в самой неприступной - темнице Тридакне. Нинкто не в силах открыть ее, кроме Лупибея...
Смешинка опустила голову и надолго задумалась. В двери показался Спрут. Он осторожно нес в щупальцах
платье из ресничек медузы.
- Вот... прислал светлейший царевич. Просит надеть его и прийти на бал.
Девочка гневно махнула рукой на Спрута.
- Нет! Неси прочь! Не нужно мне это платье. Не пойду на бал!
Спрут топтался на месте, недоуменно хлопая глазами.
- Но царевич приказал вручить платье... - жалобно пронбормотал он. Видно было, что он боялся возвращаться, не вынполнив приказания.
- Не хочу платья! - повторяла девочка. Тут подал голос Мичман-в-отставке.
- Чудесный наряд! - сказал он, осматривая платье.- Будет неразумно его вернуть. Подожди за дверью. Спрут, а денвочка в это время подумает.
Спрут обрадованно шмыгнул за дверь. Смешинка с недоуменнием посмотрела на своего друга.
- Почему ты решил, что я подумаю? - спросила она запальчиво.
- А ты разве совсем отказываешься думать? - удивился Мичман-в-отставке.
- Я буду думать, только не о бале и нарядах!
- Верно. Именно это я и имел в виду. Давай подумаем, например, о Храбром Ерше и его друзьях. О том, как их спасти. Ты согласна подумать об этом?
- Конечно, согласна! - обрадовалась Смешинка.- Но как их спасти? Ты же сказал, что из Тридакны никто не может вырваться. Ее нельзя открыть!
- А мы и не будем стараться ее открывать,- возразил старец.- Мы взломаем ее.
- Тридакну?
- Точнее, не мы, а вот эта маленькая ракушка,- и он понказал Смешинке овальный камешек.
- Маленькая, слабенькая ракушка взломает громадную Тридакну? воскликнула в изумлении девочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53