— Я не помню…— Ну, вспомните, — настойчиво повторяю я. — В котором часу вы с ней виделись?— Часа… часа в два, наверное. Во время обеда.— О чем вы с ней говорили?— Ну, я же не помню! — с болью восклицает Люба. — Не помню! Как вы не понимаете?..— А вечером? Она не говорила вам, что собирается делать вечером?— Не говорила, — резко отвечает Люба.Я делаю паузу и затем продолжаю разговор уже совсем другим тоном. Я как-то интуитивно чувствую, что в таком состоянии, в каком находится Люба, человека надо встряхнуть, каким-то толчком вывести из охватившего его тупого отчаяния.— Вот что, Люба, — сухо, почти официально говорю я. — Вы что же, не хотите, чтобы мы нашли преступника?Люба так стремительно поворачивается ко мне, словно я ее ударил. На лице ее проступают красные пятна.— Вы что?.. — губы ее дрожат. — Вы что говорите?.. Как вы смеете… так говорить?..— Почему же вы так себя ведете? — продолжаю наступать я. — Почему не хотите отвечать на мои вопросы? Почему вы не хотите ничего вспомнить? Вы что, не понимаете, как это сейчас для нас важно?— Да, да, — говорит Люба, словно просыпаясь, и проводит рукой по лбу. — Вы правы. Я постараюсь… Но это все так ужасно, так неожиданно…— Тем не менее возьмите же себя в руки, — говорю я сердито. — Неужели вы такая слабая? И еще одно поймите: нам дорога каждая минута. У нас такая работа.— Ну хорошо… — через силу говорит Люба и до боли закусывает губу. — Спрашивайте. Ну, что же вы?..— Вспомните ваш последний разговор с Верой.Люба снова отводит взгляд в сторону окна и, хмурясь, некоторое время молчит, потом медленно начинает говорить:— Вера сказала, что завтра поедет за путевкой… что это большая удача… что напишет мне, как приедет… что… Ах, да! Что она все-таки перейдет на другую работу, что ей трудно на этой…— Кем Вера работала?— Секретарем у нашего зама.— У товарища Меншутина?— Да.— Как его зовут?— Станислав Христофорович. Вон его кабинет, — Люба указывает рукой. — Раз, два, три, четыре… пятая дверь налево.— Спасибо. Ну, а что еще Вера говорила в тот раз?— Еще?.. Что же еще?.. — Люба старается сосредоточиться. — А-а, вспомнила. Вечером она собиралась позвонить сестре в Подольск. Проститься. Заехать к ней она уже не успевала. Потом… потом что-то постирать собиралась в дорогу, что-то починить. Она одно платьице купила, оказалось длинно, а так как на нее сшито.Вот это уже существенно. Выходит, вечерняя прогулка и встреча не были запланированы заранее. Значит, тот человек неожиданно зашел за Верой или вызвал ее по телефону. И Вера очень заторопилась. Она не успела поесть, не успела даже выложить из сумочки документы и деньги. Да, скорей всего, это было так.— Скажите, Люба, а что за человек была Вера? Только постарайтесь быть объективной, хорошо?Девушка снова поворачивается ко мне и горячо говорит:— Знаете, я сама над этим часто задумывалась. Вера была чудесным человеком, просто чудесным. Она совершенно не умела лгать, ну, совершенно, представляете? И в то же время… она была не то что скрытной, а… ну, как вам сказать?.. не болтунья, в общем. Ей, например, можно было доверить любой секрет, понимаете? Тут у нее был какой-то… прямо мужской характер. Твердый, понимаете? И еще она была ужасно верным другом. Она готова была чем угодно поделиться, все отдать, если надо. Такой подруги, если хотите знать, у меня больше никогда не будет, никогда…У Любы начинает дрожать подбородок.— А у нее был кто-нибудь? Она собиралась замуж?— По-моему, кто-то у нее был. Но она мне ничего об этом не рассказывала. Ну, ни словечка.— Он москвич?— Я же вам говорю, ничего не знаю. Я вот ей про все рассказывала. А ее спрошу… Она только махнет рукой, и все. «А, Любаша, не стоит об этом». Но знаете что? Замуж, по-моему, она не собиралась. Так мне кажется.— А где вы с ней бывали? — спрашиваю я. — В каких компаниях?— Знаете, ни в каких. Я ее ну никак не могла никуда вытащить. Так, в театр ходили, в кино. Дома болтали, чай пили.— А кто еще с вами бывал?— Ну, иногда мои знакомые.— И никто не пытался за Верой ухаживать?— Ой, что вы! Еще как пытались. Только Вера какой-то равнодушной оставалась. А это сразу мужчина чувствует. И реагирует. Верно?— Да, конечно, реагирует, — невольно усмехаюсь я.— Поэтому я и догадалась, что у нее кто-то есть. Раз такая она к ним ко всем равнодушная.Люба оказывается очень непосредственной и искренней девушкой и, видимо, действительно любила Веру. Впрочем, Вера это, кажется, вполне заслуживала. Но характер у нее был сложнее, чем у подружки. И мне надо его понять. Только тогда можно будет понять и поступки, а может быть, и угадать их.— Скажите, — снова спрашиваю я Любу, — а с кем Вера еще дружила, кроме вас?— С Катей, — убежденно отвечает Люба. — Это ее школьная подруга. Очень славная девушка.Однако ни фамилии, ни телефона этой Кати она не знает. С ней Люба встречалась лишь у Веры, и то не часто.— Последний вопрос, — говорю я. — Вы не знаете, почему Вера хотела уйти с этой работы?Люба пожимает плечами.— Ей было трудно, тут вечная беготня.— Она вам это говорила?— Ой, что вы! Но я это прекрасно понимала. Я сама одно время работала секретарем.— Ну, как сама Вера объясняла вам, почему она хочет уйти с этой работы?— Как? Вот что устала, что… ну, так конкретно она больше ничего не говорила.Люба немножко растеряна.— А вы не знаете, — снова спрашиваю я, — как к ней ваш начальник относился?— Станислав Христофорович? Он вообще очень деловой, справедливый, выдержанный, и все его уважают.Люба оглядывается. Мимо нас снуют люди.— И Вера уважала?— Наверное. Мы об этом с ней не говорили.— Не ухаживал он за ней?— Ой, что вы! Он же совсем пожилой, — Люба скромно опускает глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19