— Кто вам его сосватал?
Глаза Мелканяна вылезли из орбит. Щеки — посинели и раздулись. Взгляд стал совершенно бессмысленным. Так досаждавшее ему сходство с неким козлом он утратил. Сейчас старый Бонифаций походил больше на глубоководную рыбу, исторгнутую злыми силами из родной стихии. Глаза брата лекаря стали стальными.
— К-каттаруза... Этого ч-человека мне сосватал Папа — Джанфранко Каттаруза... — с трудом выговорил Мелканян. Он прекрасно понимал, в ЧЕМ сознается...
Второй раз остолбенение постигло брата лекаря.
— Так, выходит, с самого начала в нашем... м-м... предприятии принимали участие люди Черной Церкви? Адепты Лукавого? — Голос брата перешел в громовой регистр: — Слов... Я не нахожу слов!...
— Джанфранко — самый обычный мафиози, поверьте мне. И Клайда он мне сосватал в порядке чисто деловых отношений. Такие профессионалы на дороге не валяются. И поймите... Все это не имеет смысла. Все это не имеет ни малейшего смысла — теперь... Все это ваше дознание.
Брат лекарь уже взял себя в руки и лишь без особого успеха пытался пробуравить брата негоцианта взглядом, исполненным праведного гнева.
— Что ты, собственно, хочешь сказать мне, брат Бонифаций? Почему ты находишь наше дознание лишенным смысла?
— Да потому, что Роковое Кольцо уже воздето на перст!
— Мы знаем это — был знак...
— И воздел его на свой палец, всего скорее, тот самый громила, что выпотрошил мой сейф. Он... он сам ищет нас... меня. Он тщится спастись... избавиться... Он был здесь этой ночью. Это он пришел... последним. Разминулся... Он снова придет... Если же нет, ищите вторую половину Симметричного Набора — и вы найдете его...
И снова брат лекарь оцепенел почти на десяток секунд.
— Ты уверен, что это не была галлюцинация, брат?
— От галлюцинаций не разит луком с водкой пополам. Вам бы такую галлюцинацию, брат. С лесного кабана размером. Жуткая рожа...
— Если все и обстоит так, как это говоришь ты, — подумав, молвил брат лекарь, — то грех нам дожидаться, пока Избранник сам придет к нам в руки... Расскажи мне, как он выглядел.
И брат негоциант стал терпеливо припоминать и излагать брату лекарю приметы Дмитрия Шаленого — взломщика по кличке Шишел-Мышел. Совершенно ему неизвестного.

* * *

Бандура тяжело вздохнул, поднялся, отпер дверь и перехватил у Трюкача тяжелую, пещерного хряка кожи сумку.
— Нету там никакой засады, — сообщил Гарик, проходя в комнату. — И вообще все тихо. Промок я снова как сволочь... Ух ты!
Последнее относилось к всплывшему на экране ТВ сюжету. Показывали физиономию наконец вычисленного угонщика «Покахонтес».
— Это ж он и есть! — с восторгом сообщил Гарик. — Симпатяга мой... Что Холере черепок набок свернул...
Оба пахана с недоумением смотрели на него. Потом Шишел перевел взгляд на звякнувшую металлом сумку, которую Бандура поставил перед ним на пол. Потом — снова на Гарика.
— Откуда ты это взял, сука? — спросил он.

* * *

— Напрасно он тянет, — заметил главный диспетчер. — Их выносит на Северный бугор.
— Это вы про Северное полушарие, что ли? — недоуменно спросил следователь Клецки. — Оно, правда, необитаемо, но думаю, что тип не уйдет. Только что прошла информация о том, что подняли на барражировку поисковую авиацию.
— Поисковой авиации на Северном делать нечего, — не отрывая взгляда от экрана, пояснил Остин. — Туда народу еще до Первой Высадки путь закрыт.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался не слишком сведущий в здешней истории Клецки.
— Видите ли, каждый, кто родился в Малой Колонии или хотя бы достаточно долго жил в ней, знает, что до Первой Высадки была еще Самая Первая... На Северном бугре. После чего первопроходцы долго носа не совали на поверхность, а кружили на орбитальных стационарах и ломали голову, с какого боку подобраться к такой привлекательной и такой негостеприимной планетке. Можно сказать, что природа Северного полушария лет этак на сорок затормозила освоение Планеты. Оно так и осталось terra incognita до сих пор. Правда, во времена Империи туда благополучно ссылали всякую уголовную шваль и из Колонии, и со всей космической окрестности. Да и политических — тоже... Потом это прикрыли как исключительно бесчеловечный вид казни. И только через много лет обнаружилось, что многие из сосланных выжили. Тогда осваивать Северное стало почти совсем невозможно.
— Почему, собственно? Вы же говорите — они все-таки выжили...
— А именно потому, что выжили... Эти выжившие и оказались самым страшным аттракционом в этой «пещере ужасов»... Тот еще народ... Это уж потом, в наше время, появилось понятие о туземцах... Черта... Трапперы... Ряженые под туземцев, Древний гимн по ТВ...
— Готово! — заорали внизу. — Он двинул! — На экран выдали слегка подрагивающее изображение с заатмосферного телескопа: взбудораженная толчком взрывболтов «Покахонтес» норовила нелепо развернуться, гася макровибрации корпуса, а дюзы еще находящегося в кадре шаттла извергали уже короткое, злое пламя. Камера повела челнок, но он уходил за откуда-то сверху надвинувшийся — жемчужно-серой, не в фокусе, массой — горизонт.
— Расчет траектории на общий дисплей! — скомандовал диспетчер.
Клецки отчаянно пытался разобраться в лихорадочно сменяющих друг друга цифрах и схемах.
Остин устало прикрыл глаза. «Самое время вам заступать, полковник Гарднер, — подумал он. — Игра, похоже, сыграна... Камушек заждался меня...»
— Вхождение в атмосферу началось, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161