ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ходеманн – три. Свинтилов – четыре. Маловато для аудитории из двадцати пяти человек, не так ли? А ведь этот вопрос мы с вами разбираем уже две недели. И я не поверю, что офицеры, получившие великолепное образование в лучших академиях Велико-расы, не в состоянии запомнить таких элементарных и в то же время душеполезных вещей. Вот вы, господин Степашин, разве еще не запомнили три первейшие добродетели?
– Запомнил, ашвант Кирдэр, – буркнул Степашин. Между прочим, старший лейтенант сил особого назначения, более известный в нашем бараке как Лева-Осназ.
Не повезло ему ужасно – в первые же минуты войны их казарма на Лючии была накрыта залпом главного калибра конкордианских линкоров. От роты осназа остались ножки да рожки. Сам он с осколочными ранениями и тяжелой контузией провалялся два дня среди руин, пока его не унюхали псы-разведчики конкордианского десанта. То есть в этом-то как раз повезло – иначе он так на месте и дошел бы, не приходя в сознание. А вот повоевать ему не случилось. Столько лет человек готовился – и все, как оказалось, ради того, чтобы слушать лекции в лагере нравственного просвещения.
– Почему же тогда не поднимаете руку, господин Степашин?
– Не нахожу нужным.
– Вот как? Почему же? Почему ваши товарищи Злочев, Пушкин, Ходеманн, Свинтилов находят нужным, а вы нет? Впрочем, – перебил сам себя Кирдэр, – это ваше право. Можете не ставить меня в известность об объемах своих знаний. Но приказы персонала лагеря обязаны выполнять беспрекословно… Старший лейтенант Степашин!
– Я!
Лева-Осназ встал по стойке «смирно». Таковы правила игры: если солдату оставлены военная форма и знаки различия, значит, он и в плену остается солдатом, выполняющим приказы начальства. Даром что начальство поменялось – но дисциплину-то никто не отменял! Вот то-то же.
– Назовите три первейшие добродетели!
– Слушаюсь, ашвант Кирдэр! Три первейшие добродетели – благая мысль, благое слово, благое дело!
– Хорошо… Старший лейтенант Степашин!
– Я!
– Как звали третью жену Заратустры?
А вот это уже завал. Кто же ее упомнит, третью-то? Но старлей на удивление четко ответил:
– Хлоя, ашвант Кирдэр!
– Созвучно, но не совсем верно. Хлоя – имя библейское, а не авестийское. Кто поможет старшему лейтенанту Степашину? – Кирдэр обвел взглядом нашу полянку для занятий.
«Кто поможет»! Ну точно как в школе! Трогательно – до слез…
Теперь уже мы с Ходеманном и Свинтиловым руки не тянули. Один только Злочев с легкой улыбкой превосходства сигнализировал правой ладонью: «А я все знаю! Все знаю я! Потому что я из Глобального Агентства Безопасности, да-да-да! И специализация моя – Конкордия!» И хотя Костадин мало чем походил на моего задушевного друга Кольку Самохвальского, эта черточка – знать все обо всем – их роднила.
Вспомнил я оболтуса Кольку, вспомнил тот день, когда считал его сгинувшим без следа, а себя – спасенным из плена, вспомнил, как все перевернулось за каких-нибудь десять минут… В итоге без следа сгинул я – с точки зрения Кольки и всего нашего 19-го отдельного авиакрыла. А Колька, поди, благополучно вернулся на авианосец да еще орден огреб за удачную атаку «Балха»…
Если и впрямь вернулся. Откуда мне знать – ушли тогда «Три Святителя» в Х-матрицу или их долбанули напоследок так, что одно реликтовое эхо осталось?..
– Нет, Злочев, нет. Я, пожалуй, до конца занятия попрошу вас себя не утруждать. То, что вы знаете все ответы на мои вопросы – какие есть и какие будут, – явствует из вашего удостоверения военнопленного. Аббревиатура ГАБ мне знакома. А я бы хотел услышать… хотел бы услышать… ответ кого-либо из господ старших офицеров. Скажем, капитана второго ранга Щеголева.
Кавторанг Щеголев – командир полка торпедоносцев 32-го авиакрыла 3-й воздушной армии (бывший командир бывшего полка – часть утеряна в Кларо-Лючийской оборонительной операции в полном составе вместе со знаменем).
Кавторанг Щеголев – человек в возрасте. Карьера не сложилась, жена ушла, дочь сбежала к одному из многочисленных левацких гуру в Лос-Анджелес – да так и с концами. Все это сломало мужика еще до начала войны. Ну а клоны довершили работу судьбы, за три дня боев распылив по высоким орбитам Лючии двадцать шесть из двадцати восьми торпедоносцев Щеголева, которым пришлось действовать без сопровождения истребителей.
Двадцать седьмой свалился на Лючию из-за преждевременной выработки топлива.
Двадцать восьмой – под командованием Щеголева – выпустил обе торпеды в десантный авианосец.
Одну торпеду неприятель сбил, другая попала в цель, но не взорвалась. (О качестве наших торпед типа ВТ-500, произведенных в конце прошлого века, разговор отдельный.)
Тогда экипаж торпедоносца, сойдясь с командиром на том, что погибать надо с музыкой, пошел на таран. И плакала бы конкордианская десантура, если бы не один-единственный снаряд из твердотельной пушки, который разрушил в торпедоносце Щеголева носовой узел маневровых дюз. Десантный авианосец успел дать полную тягу, уклоняясь от столкновения, а вот Щеголеву не хватило пары градусов доворота, чтобы зацепить его хотя бы крылом.
Потом неуправляемый торпедоносец нагнали истребители. Опознав по шевронам на оперении машину комполка, они для начала снайперски расстреляли кормовую огневую точку, а потом предложили сдаться. Второй пилот согласился, Щеголев – отказался, но второй пилот, нарушив приказ командира, катапультировал обоих. В открытом космосе их и подобрали. По иронии судьбы второй пилот попал в руки конкордианцев мертвым – у него, оказывается, был дефектный скафандр с микротрещиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Запомнил, ашвант Кирдэр, – буркнул Степашин. Между прочим, старший лейтенант сил особого назначения, более известный в нашем бараке как Лева-Осназ.
Не повезло ему ужасно – в первые же минуты войны их казарма на Лючии была накрыта залпом главного калибра конкордианских линкоров. От роты осназа остались ножки да рожки. Сам он с осколочными ранениями и тяжелой контузией провалялся два дня среди руин, пока его не унюхали псы-разведчики конкордианского десанта. То есть в этом-то как раз повезло – иначе он так на месте и дошел бы, не приходя в сознание. А вот повоевать ему не случилось. Столько лет человек готовился – и все, как оказалось, ради того, чтобы слушать лекции в лагере нравственного просвещения.
– Почему же тогда не поднимаете руку, господин Степашин?
– Не нахожу нужным.
– Вот как? Почему же? Почему ваши товарищи Злочев, Пушкин, Ходеманн, Свинтилов находят нужным, а вы нет? Впрочем, – перебил сам себя Кирдэр, – это ваше право. Можете не ставить меня в известность об объемах своих знаний. Но приказы персонала лагеря обязаны выполнять беспрекословно… Старший лейтенант Степашин!
– Я!
Лева-Осназ встал по стойке «смирно». Таковы правила игры: если солдату оставлены военная форма и знаки различия, значит, он и в плену остается солдатом, выполняющим приказы начальства. Даром что начальство поменялось – но дисциплину-то никто не отменял! Вот то-то же.
– Назовите три первейшие добродетели!
– Слушаюсь, ашвант Кирдэр! Три первейшие добродетели – благая мысль, благое слово, благое дело!
– Хорошо… Старший лейтенант Степашин!
– Я!
– Как звали третью жену Заратустры?
А вот это уже завал. Кто же ее упомнит, третью-то? Но старлей на удивление четко ответил:
– Хлоя, ашвант Кирдэр!
– Созвучно, но не совсем верно. Хлоя – имя библейское, а не авестийское. Кто поможет старшему лейтенанту Степашину? – Кирдэр обвел взглядом нашу полянку для занятий.
«Кто поможет»! Ну точно как в школе! Трогательно – до слез…
Теперь уже мы с Ходеманном и Свинтиловым руки не тянули. Один только Злочев с легкой улыбкой превосходства сигнализировал правой ладонью: «А я все знаю! Все знаю я! Потому что я из Глобального Агентства Безопасности, да-да-да! И специализация моя – Конкордия!» И хотя Костадин мало чем походил на моего задушевного друга Кольку Самохвальского, эта черточка – знать все обо всем – их роднила.
Вспомнил я оболтуса Кольку, вспомнил тот день, когда считал его сгинувшим без следа, а себя – спасенным из плена, вспомнил, как все перевернулось за каких-нибудь десять минут… В итоге без следа сгинул я – с точки зрения Кольки и всего нашего 19-го отдельного авиакрыла. А Колька, поди, благополучно вернулся на авианосец да еще орден огреб за удачную атаку «Балха»…
Если и впрямь вернулся. Откуда мне знать – ушли тогда «Три Святителя» в Х-матрицу или их долбанули напоследок так, что одно реликтовое эхо осталось?..
– Нет, Злочев, нет. Я, пожалуй, до конца занятия попрошу вас себя не утруждать. То, что вы знаете все ответы на мои вопросы – какие есть и какие будут, – явствует из вашего удостоверения военнопленного. Аббревиатура ГАБ мне знакома. А я бы хотел услышать… хотел бы услышать… ответ кого-либо из господ старших офицеров. Скажем, капитана второго ранга Щеголева.
Кавторанг Щеголев – командир полка торпедоносцев 32-го авиакрыла 3-й воздушной армии (бывший командир бывшего полка – часть утеряна в Кларо-Лючийской оборонительной операции в полном составе вместе со знаменем).
Кавторанг Щеголев – человек в возрасте. Карьера не сложилась, жена ушла, дочь сбежала к одному из многочисленных левацких гуру в Лос-Анджелес – да так и с концами. Все это сломало мужика еще до начала войны. Ну а клоны довершили работу судьбы, за три дня боев распылив по высоким орбитам Лючии двадцать шесть из двадцати восьми торпедоносцев Щеголева, которым пришлось действовать без сопровождения истребителей.
Двадцать седьмой свалился на Лючию из-за преждевременной выработки топлива.
Двадцать восьмой – под командованием Щеголева – выпустил обе торпеды в десантный авианосец.
Одну торпеду неприятель сбил, другая попала в цель, но не взорвалась. (О качестве наших торпед типа ВТ-500, произведенных в конце прошлого века, разговор отдельный.)
Тогда экипаж торпедоносца, сойдясь с командиром на том, что погибать надо с музыкой, пошел на таран. И плакала бы конкордианская десантура, если бы не один-единственный снаряд из твердотельной пушки, который разрушил в торпедоносце Щеголева носовой узел маневровых дюз. Десантный авианосец успел дать полную тягу, уклоняясь от столкновения, а вот Щеголеву не хватило пары градусов доворота, чтобы зацепить его хотя бы крылом.
Потом неуправляемый торпедоносец нагнали истребители. Опознав по шевронам на оперении машину комполка, они для начала снайперски расстреляли кормовую огневую точку, а потом предложили сдаться. Второй пилот согласился, Щеголев – отказался, но второй пилот, нарушив приказ командира, катапультировал обоих. В открытом космосе их и подобрали. По иронии судьбы второй пилот попал в руки конкордианцев мертвым – у него, оказывается, был дефектный скафандр с микротрещиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21