Совершенно надежная, стопроцентная… Мы играли по системе! Но нам… Нам просто не подфартило! Проиграли мы, в общем. Получилось, что четыре тысячи терро… Черт его разберет, как оно получилось? – Отец снова спрятал глаза.
– Мы даже должны остались… Немножечко. – Неонила Ланина поднесла к увлажнившимся глазам носовой платок. Бигуди делали ее похожей на пупырчатого мегацефала с планеты Тэрта.
– То есть вы все просадили, да? Все просадили? Все до последнего терро? – Таня не верила своим ушам.
– Можно и так сказать, – сухо кивнул отец.
– Да у нас тут не ферма, а просто казино какое-то! – Таня едва сдержалась, чтобы не расплакаться.
Однако мораль была проста: денег на билет «Тургенев – Зеленоградск» предстояло еще добыть.
Но где добыть полторы тысячи терро за один месяц?

Решение пришло к Тане внезапно.
Воскресным утром она надела тонкое белое платьице в горошек и лакированные босоножки на высоком каблучке. Заплела волосы в две косы, взяла допотопную театральную сумочку (мамину) и отправилась в парк культуры и отдыха им. К. Шульженко.
В ту его часть, где за стеной вековых деревьев высился единственный взрослый аттракцион – русские горки.
Это сооружение, видное за сорок километров невооруженным глазом, было второй достопримечательностью города Северо-Восточный после исторических курганов. А по числу желающих на них поглазеть горки оставляли курганы далеко позади.
Понять туристов было легко: высота центральной опоры составляла пятьсот метров восемьдесят шесть сантиметров. Девять мертвых петель диаметром по полсотни метров каждая, шестивитковый «штопор»… Эх, да что там говорить!
Никогда не видать бы инопланетному захолустью такого экстремального аттракциона, если бы товарищ Поспелов, экс-мэр города Северо-Восточный, во дни своей босоногой юности не работал смотрителем знаменитого московского парка развлечений «Юность», где разве только в космос желающих не запускали.
Господин Поспелов знал толк в развлечениях для народа. Вступив в должность мэра, он первым делом заказал для города «Бодролет» – самую продвинутую модель русских горок из настоящих ужгородских комплектующих.
«Бодролетом» это чудо техники звалось неспроста: считалось, что тех, кто благополучно – не облевав соседей и не сорвав голосовых связок – доехал до конца, бодрость духа не покидает три дня и три ночи…
Табличка у кассы сообщала: к катанию на «Бодролете» допускаются только лица, достигшие пятнадцатилетнего возраста.
По большому счету, возрастной ценз можно было смело доводить до двадцати. Ведь «Бодролет» был забористым развлечением. Даже у бывалых смельчаков кружилась голова и подкашивались ноги. Иные девушки после заезда так и вовсе начинали плакать и биться в истериках. А бумажными пакетами с отторгнутым содержимым желудков были забиты все окрестные урны.
Впрочем, любители поездить на «Бодролете» не переводились. Уж очень скудным по части культурного досуга местом был город Северо-Восточный.
Помимо школьников старших классов, к числу завсегдатаев аттракциона относились солдаты срочной службы из соседней учебки. Взлетая на высоту сотен метров и ввинчиваясь штопором в землю, потенциальные пехотинцы Вованы и Толяны представляли себя пилотами-истребителями, штурмовыми десантниками, воздушными эквилибристами…
Популярным развлечением среди солдат были споры на предмет того, кто сколько заездов потянет без перерыва – то есть не выходя из вагончика. Спорили, естественно, на деньги.
Кататься на «Бодролете» больше двух раз подряд строжайше запрещалось правилами парка. Но смотритель аттракциона отставник Палпалыч глядел на солдатские забавы сквозь пальцы. «Дело ж молодое!» – говорил он, объяснительно разводя руками.
Просил только «не хыркать» без пакета.
Абсолютный рекорд, установленный кадровым сержантом Айрапетяном, составлял шесть заездов. То есть в общей сложности тридцать шесть минут непрерывной тошниловки.
Солдаты топтались возле касс, заключали пари, обсуждали недавний подвиг Айрапетяна, а также специальные техники, которыми он якобы пользовался во время установки рекорда («Главное – глаза не закрывать и не жрать перед этим делом!»). Они примеряли на себя роли покорителей аттракциона, тянули из жестяных баночек слабоалкогольную газированную гадость с романтичным названием «Светлая грусть» и умеренно сквернословили.
– А я, слышь, на тех выходных четыре раза сделал, только так! И нормальненько! – хвастался солдат, лицом похожий на утенка, а комплекцией – на аиста.
– Тоже мне, – хмыкал его рослый, стриженный под ноль товарищ. – Четыре – это не номер. Вот я почти пять на День Города сделал!
– Почти не считается…
– Не понял? – с угрозой осведомлялся первый.
– Вот ты с девушкой когда… ну это… Ты же не говоришь, что ее почти того?
– А чего? «Почти того» – это все равно что «того»! – сально улыбался стриженый.
– Вы говорите загадками, друзья мои, – вступал в разговор сержант, любуясь своими до блеска начищенными ботинками. – «Того», «сего»… Между прочим, для обозначения интимных отношений между мужчиной и женщиной в русском языке имеются специальные слова!
– Только они, по-моему, непечатные… – ухмылялся «утенок».
Когда очередной содержательный спор зашел в тупик, к солдатскому коллективу причалила симпатичная школьница. На ней было ситцевое платье в горошек и лакированные босоножки. Часики на черном кожаном ремешке подчеркивали тонкость ее запястий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21