Когда он сориентировался, что Серрано никоим образом не мог прибыть через двадцать часов после Рамиреса, было уже поздно. Корабли миновали крепость, на их мачтах появились английские военные флаги, а с бортов загремели могучие артиллерийские залпы. Несколько пылавших брандеров вторглись между стоявшими на якорях каравеллами Второй Армады, разжигая пожары; на беззащитных берегах и причалах — на Пуэрто Реал, Санта Мария, де ля Фронтера и Сан Фернандо — высаживались небольшие десанты, чтобы обезопасить главные силы от внезапной атаки с суши, а густой прицельный огонь из картечниц как косой косил любой наспех собранный испанский отряд, который показывался поблизости.Роберт Деверье, граф Эссекс, лично руководил штурмом города. Он бежал во главе своих солдат, пока для него не добыли коня, который впрочем тут же пал от шальной пули. Пересев на другого, окруженный несколькими всадниками из своих приближенных, он ударил на испанскую пехоту, которая не успела запереть ворота и поднять мост через ров. За ним, воодушевленные его отвагой, ринулись вперед густые шеренги лучников из Девона, пикинеров и алебардистов из Кента, йоменов и пешего мелкого дворянства, которые добровольно собрались в экспедицию из разных графств Англии.Город, крепость и весь остров де Леон были взяты. Лишь остатки гарнизона ещё обороняли проход во внутренний порт, где укрылись прибывшие накануне из Вест — Индии галеоны с грузом серебра и золота стоимостью в восемь миллионов пистолей.Узнав об этом от пленных, Эссекс незамедлительно послал Уолтеру Рейли приказ форсировать пролив и захватить эти сокровища.Тут, однако, удача отвернулась от победоносных полководцев: опередил их герцог Медина — Сидония. По его приказу испанские капитаны сами подожгли свои корабли. Когда вскоре после захода солнца целая флотилия шлюпок и несколько самых маневренных английских фрегатов под парусами двинулись в сторону порта, огромное зарево поднялось над Кадисом. На глазах Рейли двенадцать галеонов пошли ко дну, а вокруг пылали торговые суда, барки, бригантины и каравеллы, тоже охваченные пожаром.Среди жуткого гула пламени, шипения воды, кипевшей у бортов, в замешательстве, которое охватило английские корабли, которые впопыхах спускали паруса и бросали якоря, чтобы держаться подальше от огня, незаметно сумела прорваться лишь одна двухпалубная испанская каравелла. Ее капитан ловко маневрировал в тени под самым берегом, обогнул короткий каменный волнолом, пользуясь попутным бризом проскользнул под высоченными стенами крепости и направился к выходу из бухты. Он был почти уверен, что пока никто не заметил его бегства. В двух милях впереди открывалось море. Теперь у него было девять шансов из десяти, что удастся ускользнуть.Но оглянувшись в последний раз, на фоне зарева он разглядел высокие мачты и паруса какого-то корабля. Вглядевшись получше, без всяких сомнений убедился, что корабль не испанский, и скомандовал, чтобы канониры стали наготове у пушек с тлеющими фитилями, но запретил стрелять, пока сам не даст сигнала открыть огонь. Он не знал еще, преследуют ли их, и решил убедиться в этом в подходящий момент. Отступать он не собирался. Нужно было добраться до Мадейры, чтобы предупредить Золотой флот о том, что произошло в Кадисе, а преждевременные залпы могли привлечь на его шею с полдюжины англичан из Пуэрто де Санта Мария. Только этого ему и не хватало: на борту была лишь часть экипажа, матросов едва хватало для выполнения простейших маневров, а пушкарей — для обслуживания орудий лишь по одному борту. Две другие вахты пребывали на берегу, высланные за аммуницией и продовольствием.Он все же надеялся, что когда удалится достаточно, то расправится с чужим кораблем за пару секунд, а потом пусть англичане его догоняют! Ночь будет темная…Через полчаса каравелла вышла из залива, перебрасопила реи и легла курсом на юго-восток. Паруса английского корабля продолжали маячить за её кормой, но все больше оставались позади и отстали уже настолько, что их не достали бы даже выстрелы из самых дальнобойных орудий.« — Тем лучше, — подумал капитан. — Меньше чем через час он исчезнет из виду.»Но через час англичанин даже несколько приблизился. Не настолько, чтобы оказаться в пределах досягаемости тяжелых пушек каравеллы, но достаточно, чтобы видеть её и следить за её маневрами.Теперь стало несомненно: это погоня. Погоня не слишком грозная, ибо неприятель держался осторожно, уважительно, что указывало на его слабость. Но погоня совершенно нежелательная, поскольку — продлись она дольше — могла выдать английскому капитану цель, и уж во всяком случае направление, в котором направлялась каравелла.Ее капитан спешил. Спасение Золотого флота не терпело отлагательств. Нужно было застать его в Фуншале на Мадейре, от которой отделяло больше шестисот миль по прямой, то есть примерно трое — четверо суток плавания. Но не сумей он до утра отделаться от англичанина, тот мог бы развернуться и уведомить английских адмиралов о своих наблюдениях. Не подлежало сомнению, что столь быстро доставленная информация вместе с показаниями пленных, взятых в Кадисе, облегчили бы английскому флоту нападение на конвой, и притом превосходящими силами.Потому надлежало либо обмануть упрямого капитана, держа курс прямо на запад, к Азорам, либо подманить его поближе и уничтожить орудийным огнем.Капитан каравеллы испробовал для начала этот второй способ. Приказал чуть-чуть подобрать паруса, в надежде, что англичанин не заметит этого вовремя. Но тот оказался бдителен и сделал то же самое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75