Он стоял неподалеку от входа в гардеробную, обозревая зал.
— Ты сегодня еще задержалась. Что бы я делал без тебя, ведь сегодня нет трех официанток.
Кстати, что случилось с Линдси? Почему она позволила себе уйти так рано? Я видел, что ты обслуживала ее столики. Она тебе что-нибудь сказала в свое оправдание?
— Она плохо себя чувствовала.
Одри не стала говорить Фреду, что Линдси беременна, не зная, как он отнесется к этой новости.
— Полагаю, она просто устала за праздничные дни, когда работали сверхурочно.
— Не хочешь остаться, принцесса? Оплачу тебе сверхурочные в тройном размере, — предложил Фред.
— Если я не посплю несколько часов, то не смогу заниматься днем на курсах.
— Сдались тебе эти чертовы курсы, — проворчал Фред. — Маркетинг! Нашла себе занятие! Думаешь, что, получив диплом, станешь зарабатывать больше, чем здесь? Это дело мужское, таким субтильным, как ты, на рынке не пробиться. Все равно к нам вернешься. Ну ладно, тебе действительно лучше отправиться домой. Посетители не должны видеть прелестных пушистых птичек в поношенных джинсах и в кроссовках.
Одри засмеялась.
— Ты прав. Пусть думают, что мы такими и родились, в розовых перьях и в серебряных туфельках на шпильках.
— Привет Патрику, — сказал ей вслед Фред.
Он до сих пор не мог пережить распада их группы. Лучи славы многообещающего пианиста Патрика Хармона когда-то освещали и его.
Одри пробилась сквозь толпу посетителей в гардеробе, покидавших заведение, и направилась к выходу. Лоуренс, прощавшийся со своим клиентом и сопровождающими его лицами, не сразу узнал в стройной фигурке в короткой джинсовой курточке ту официантку в розовых перьях, которая обслуживала их столик. Впервые за долгое время он оказался в таком месте, где было много женщин, которые вели себя раскованно и были не прочь завязать ни к чему не обязывающие отношения. Сказалось и количество выпитого шампанского. В обычных обстоятельствах он никогда бы не решился последовать за девушкой и заговорить с ней на улице.
Одри уже собиралась перейти улицу, когда почувствовала на своем плече чью-то руку. Она резко обернулась. Улицы под утро были пустынны, но можно было столкнуться и с бродягой, и с пьяным, да с кем угодно, кто выползает в этот час, когда еще темно.
— Вы?! — воскликнула она с изумлением, глядя на щедрого клиента широко распахнутыми глазами.
Узнала, самодовольно подумал Лоуренс, убирая руку с плеча девушки и немного отступая назад.
— Как вы здесь оказались? Вы следили за мной? — Одри почувствовала себя вдруг беззащитной рядом с этим высоким широкоплечим мужчиной, который смотрел на нее блестящими от выпитого шампанского глазами и молчал. — Ваши чаевые не дают вам права преследовать меня! — сочла нужным добавить Одри, повернулась к нему спиной и пошла через улицу.
Мужчина продолжал молча следовать за ней, вернее он уже шел рядом, приноровившись к ее шагам.
— Должна предупредить, что мне хорошо известны повадки таких посетителей, как вы.
Ничего, кроме отвращения, вы у меня не вызываете! — заявила Одри, гневно сверкнув на него глазами.
— Повадки? — озадаченно переспросил Лоуренс.
Он всегда был уверен, что это слово употребляется, когда говорят о животных, а применительно к людям используется слово «поведение». Он почувствовал, что его легкомысленное, если честно, желание познакомиться с этой девушкой натолкнулось на что-то непонятное. Он внимательно посмотрел на хрупкую фигурку, склонявшую голову перед встречным холодным ветром. Ее черные кудри падали на глаза, и она терпеливо поправляла их, бледные без грима щеки порозовели от свежести морозного утра. Сейчас она казалась ему еще более привлекательной, чем в ночном клубе, более юной и трогательной. Лоуренсу вдруг захотелось извиниться перед ней за свое поведение в клубе, когда он позволил себе проявить к ней неуважение. Однако сама она тоже проявила к нему неуважение.
— Повадки, значит? Так можно говорить только о представителях животного мира, — нравоучительно заметил он.
— Именно этих представителей я и имела в виду, — резко ответила Одри, поймав себя на том, что получает удовольствие от этой перебранки.
Первоначальное потрясение и страх оставили ее, она получала удовольствие, высказывая то, что накопилось в ее душе за время работы в ночном клубе. Конечно, она понимала, что со стороны этого человека ей ничто не угрожает, именно поэтому она могла выговориться и обрушить на него все проклятия в адрес похотливых мужчин совершенно безнаказанно! А заодно и накопившуюся горечь от своей неудавшейся личной жизни.
— Такие несчастные и одинокие, с такой кучей денег! Вы приходите поглазеть на хорошеньких девочек, чтобы забыть на время о своих нелюбимых женах и несчастных детях! Напиваетесь и воображаете себя героями-любовниками, неотразимыми для любой женщины, на которую вы глаз положили!
Вот язва, с досадой подумал Лоуренс, с ней же невозможно разговаривать по-человечески.
Но какое отношение имеют ее слова к нему?
Он посмотрел на ее очаровательное лицо, выражавшее искреннее презрение, и вдруг начал смеяться. Его смех еще больше разозлил Одри.
Резко отвернувшись от него, она пошла дальше, уверенная, что он снова догонит ее, и ожидая этого.
Лоуренс пошел за ней не сразу, провожая взглядом упрямую тонкую фигурку, которая и без каблуков казалась очень высокой. Увидев, куда она направляется, он догнал ее.
— Надеюсь, вы не собираетесь возвращаться домой на метро? — спросил он, искренне озабоченный этим.
— Убирайтесь, извращенец!
Это было уже слишком. Лоуренс загородил ей дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44