— Убийства, конечно, дорогая. События всегда идут по три. Вы этого не замечали? Беда никогда не приходит одна.
Третий раз — третье убийство. И попытка четвёртого убийства — её собственного. Она была напечатана на её пишущей машинке — пишущей машинке мисс Китчелл — и подписана её инициалами — инициалами мисс Китчелл. И если бы письмо нашли…
Липкая смесь тошноты и холодного страха поглотила Дэни, лунный свет и звук праздных голосов куда-то отступили. Она попала в ужасную паутину. И сколько бы она не крутилась и не уворачивалась, она не сможет убежать, потому что будут ждать другие нити, готовые спокойно обвиться вокруг неё, пока она не будет полностью связана и беспомощна.
Она была на грани истерики, хотела прыгать и кричать, кричать, как Гасси прошлым вечером. Бежать через веранду в лунном свете и дальше по грязной дороге, бежать, пока не кончатся силы. Дэни подавила истерику, вонзая ногти в ладони и до крови покусывая губы. А потом из тумана появилась рука и коснулась её плеча. Рука из плоти и крови была твёрдой и реальной, безумный кружащийся мир сделался твёрдым и стабильным, а к Дэни вернулось какое-то подобие спокойствия.
Туман рассеялся, лунный свет снова стал ярким, и Дэни увидела, что рядом с ней стоит Лэш, своим телом отделяя её от остальных на террасе.
Он сказал:
— Пошли, прогуляемся по пляжу. Мне целый день не удавалось словом с тобой перекинуться. Есть пара вещей, которые я хотел бы обсудить. Вы нас извините, Лоррейн?
Он не стал ждать разрешения, поднял Дэни на ноги, взял её под руку и пошёл через веранду по ступенькам в сад, заполненный чернильными тенями деревьев. Там он начал говорить о делах, называя разные имена, которые ничего для неё не значили. Он говорил об этом, пока они шли по заросшим цветами дорожкам и вышли через дверь в стене к морю.
По каменистым тропинкам они шагали к берегу. Пляж был пуст, на нем ничто не двигалось, кроме тихих волн и множества маленьких песочных крабов, которые ползали взад — вперёд безмолвно, как мотыльки.
С обоих сторон были горы: высокие скалы, изрезанные ветрами, источенные водой кораллы, которые вырисовывались тёмными силуэтами на лунном небе и бросали острые тени на белый песок. Лэш обошёл их и, выйдя на открытый пляж, остановился у самой воды, так что никто не мог подойти незамеченным и их невозможно было застать врасплох.
Отпустив руку Дэни, он повернул её так, чтобы она смотрела ему в лицо. Он не стал понижать голос или менять интонацию. И любой, кто наблюдал за ним из тени, подумал бы, что он продолжает разговор, начатый в саду.
— Что случилось, малышка? Что было в той записке? Кто-то написал тебе анонимное письмо?
Не говоря ни слова, Дэни протянула ему листок бумаги и увидела, как на его лице по мере чтения проступают резкие незнакомые черты.
Через несколько секунд он спокойно спросил:
— Кто-то сунул это тебе в карман?
— Нет, — шёпотом ответила Дэни, — я нашла её прошлой ночью. Она была на веранде… возле… около мисс Бейтс. Миллисент, наверное, держала её, когда… Я сунула листок себе в карман и не вспоминала о нем, пока… пока сейчас не нащупала его, не вынула и… не прочитала.
Лэш долго молчал, глядя на листок в своей руке. Наконец Дэни спросила:
— Это значит то, о чем я думаю, да?
— Да, — все ещё спокойно ответил Лэш. Его голос странно контрастировал с угрюмым выражением лица и сжатыми кулаками.
— Что нам делать? Ты… ты собираешься пойти в полицию?
— Не знаю. Это дело нужно обдумать. Что ты сделала с пишущей машинкой? Где она?
— У меня в комнате.
— Тогда, вероятно, это не было напечатано на ней. Уже легче.
— Да нет же, именно на ней, — сказала Дэни. — Я думала, с ней баловался кто-то из слуг. Чехол был не в порядке, и внутри — листок бумаги, половинка этого…
— Когда это было? — поспешно спросил Лэш.
— Вчера вечером, когда я пришла в свою комнату.
— Ты дотрагивалась до машинки?
— Да, хотела проверить, не сломана ли она. Я вытащила оттуда бумагу и выбросила её в корзинку для мусора.
Лэш тяжело вздохнул.
— Теперь на ней твои отпечатки пальцев. И на этой записке тоже. Прекрасный, простой и надёжный план! О Боже, во что я тебя втянул?
Он зло смял листок бумаги в кулаке и повернулся к мерцающему морю. Дэни увидела, как играют желваки у него на скулах. Лэш сказал вполголоса, как будто сам себе:
— Я должен был пойти в полицию ещё в Лондоне. Это было нелегко, но не более. Вместо того я впутал тебя в эту сумасшедшую афёру…
Он безнадёжно махнул рукой, а Дэни быстро сказала:
— Перестань, Лэш. Это не твоя вина. Это я не поняла… Но в чем же дело? Мы можем сейчас пойти в полицию.
Лэш повернулся к ней, в его глазах сквозила горечь.
— Нет, не можем. Черт с ним. Пусть смерть мисс Бейтс остаётся в протоколах несчастным случаем. Иначе нельзя.
— Но Лэш…
— Никаких «но»! — оборвал её Лэш. — Может быть, я вёл себя как настоящий сумасшедший, но я все ещё могу сложить два и два и получить правильный результат. Её убили, потому что она слишком много болтала, и, по воле провидения, этот листок бумаги должны были найти рядом с её телом. Тебя бы попросили объяснить это — и кое-что другое! Например, как вторая половинка листка оказалась в твоей комнате, если ты это письмо не печатала. И что ты делала одетая через час после того, как все остальные уже спали в своих пижамах? Кстати, что ты делала? Ты её ждала?
— Лэш! — Дэни вздрогнула, словно он её ударил.
— Я не имею в виду «Ты её убила?», — нетерпеливо пояснил Лэш. — Или даже «Ты написала эту записку?» Конечно, не ты. Она говорила, что собирается к тебе спуститься?
— Нет.
— Тогда почему ты не была в постели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66