ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Да, это их история.
Время от времени какой-то из банков подвергается ограблению, и если следовать их логике, то нужно это ограбление считать историей банка и устанавливать памятники грабителям (или хотя бы мемориальные доски). Нет, господа, нельзя героически ограбить банк. Это можно сделать дерзко, нагло, вызывающе или как-нибудь еще в этом духе, но никак не героически, так что памятники тут, как говорится, «не из той оперы».
КСТАТИ:
«Государства погибают тогда, когда не могут более отличать хороших людей от дурных»
Антисфен
Он был одним из самых заметных учеников Сократа, он был свидетелем его смерти и был он одним из очень и очень немногих, кто сделал верные выводы из сократовской трагедии.
Антисфен (444—366 гг. до н.э.) стал ценителем философской школы киников (в ином звучании — «циников»), то есть людей, которые открыто пренебрегают общепринятыми нормами нравственности и благопристойности и при этом живут так, что у них практически нечего отнять и их нечем устрашить, в чем они схожи с бродячими собаками: kyon — «собака» и соответственно kinikoi — «киники».
Сам Антисфен называл себя «Непородистый пес».
Его жизненная позиция заключалась во всемерном ограничении потребностей, ибо именно это ограничение и способно подарить человеку ощущение подлинной свободы.
КСТАТИ:
«Мудрец ни в ком и ни в чем не нуждается, ибо все, что принадлежит другим, принадлежит и ему».
Антисфен
А еще Антисфен бескомпромиссно отделял сугубо человеческие достоинства от достоинств других объектов окружающего мира. Как-то он заглянул в мастерскую знакомого скульптора и увидел там юношу, который позировал с таким гордым видом, как будто только что разгромил в одиночку огромную армию неприятеля.
— А скажи-ка, — обратился к нему философ, — если бы бронза могла говорить, чем бы она могла похвастаться?
— Своей красотой, — ответил юноша.
— И тебе не стыдно гордиться тем же, чем и бездушная статуя? — с презрением проговорил Антисфен.
Истинно так. Красотой, ловкостью, выносливостью и т.п. гордятся тогда, когда с человеческими достоинствами не все в порядке.
Законы жизни, по мнению Антисфена, весьма отличаются от законов человеческого общежития, так что «надо запастись либо умом, чтобы понимать их, либо веревкой, чтобы повеситься» .
Если ума нет, это, конечно, лучший выход из положения и для себя, и для окружающих.
Но какою мерою измерить наличие и количество ума?
Другой ученик Сократа — философ Аристипп (430—355 гг. до н.э.) знал, как отличить мудреца от глупца: следовало отправить обоих голыми к людям, которые их не знают, и тогда ум и глупость проявятся сами собой.
Теоретически все верно, однако эксперты ведь все как на подбор могут оказаться глупцами (что встречается довольно часто), и тогда ум никак не сможет проявиться в такой среде… Впрочем, стоит ли?
Аристипп вел великосветский образ жизни, в отличие от Антисфена, знал толк в изысканных яствах и дорогой одежде, был авторитетным ценителем наслаждений плоти. Он основал школу философов — киренаиков (или гедонистов ), которые высшим благом для человека называли чувственные наслаждения. Аристипп много путешествовал. Некоторое время он жил на о. Сицилии, при дворе местного тирана Дионисия I (ок. 430—367 гг. до н.э.), который сам был не чужд философии, а потому довольно снисходительно относился к экстравагантным выходкам своего греческого гостя.
Говорят, что однажды Аристипп долго уговаривал Дионисия сменить гнев на милость в отношении кого-то из своих приятелей. Тиран был непреклонен, и тогда Аристипп — на глазах у многочисленных придворных — бросился к его ногам. Когда его стали высмеивать за низкопоклонство, Аристипп с достоинством сказал: «Всему виной Дионисий, у которого уши расположены возле щиколоток» . А как-то во время пира Дионисий обратился к Аристиппу:
— А скажи-ка что-нибудь этакое… философское!
Аристипп усмехнулся и сказал в ответ:
— Смешно и странно, что ты учишься у меня, как следует говорить, а сам учишь меня, когда надо говорить.
Дионисий рассердился и приказал философу занять место на самом дальнем конце стола.
Аристипп сел там, где ему было приказано, не отказав себе в удовольствии заметить:
— Что ж, отныне это место будет считаться самым почетным!
Вскоре, однако, тиран простил дерзкого гостя и в знак своего расположения предложил ему на выбор одну из трех роскошных гетер. Немного подумав, Аристипп увел с собой всех троих, сказав: «Парису плохо пришлось, когда он отдал предпочтение одной из трех красавиц» .
Гетеры, без сомнения, были главными героинями его жизненных коллизий.
Он, говорят, питал сильную привязанность к знаменитой гетере Лаис, что служило поводом для многочисленных шуток и анекдотов.
Как-то во время философского диспута один из оппонентов Аристиппа не без ехидства заметил:
— Вот ты, Аристипп, осыпаешь Лаис бесчисленными дарами, а с Диогеном она ложится задаром.
— Да, — невозмутимо ответил философ, — я действительно делаю ей много подарков, что не запрещено делать и любому другому, если он того пожелает.
— Но, Аристипп, — вмешался Диоген, — ты ведь понимаешь, что натягиваешь самую обыкновенную шлюху? Или отбрось прекраснодушие и стань киником, как я, или откажись от таких отношений.
—Диоген, — спокойно спросил Аристипп, — ты не считаешь предосудительным жить в доме, где до тебя кто-то уже проживал?
— Нет, конечно, — ответил Диоген. — Какая мне разница, кто там проживал?
— А плыть на корабле, на котором плавали другие?
— Стану я об этом думать!
— Вот видишь. Так чем же плоха связь с женщиной, которую обнимали другие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
Время от времени какой-то из банков подвергается ограблению, и если следовать их логике, то нужно это ограбление считать историей банка и устанавливать памятники грабителям (или хотя бы мемориальные доски). Нет, господа, нельзя героически ограбить банк. Это можно сделать дерзко, нагло, вызывающе или как-нибудь еще в этом духе, но никак не героически, так что памятники тут, как говорится, «не из той оперы».
КСТАТИ:
«Государства погибают тогда, когда не могут более отличать хороших людей от дурных»
Антисфен
Он был одним из самых заметных учеников Сократа, он был свидетелем его смерти и был он одним из очень и очень немногих, кто сделал верные выводы из сократовской трагедии.
Антисфен (444—366 гг. до н.э.) стал ценителем философской школы киников (в ином звучании — «циников»), то есть людей, которые открыто пренебрегают общепринятыми нормами нравственности и благопристойности и при этом живут так, что у них практически нечего отнять и их нечем устрашить, в чем они схожи с бродячими собаками: kyon — «собака» и соответственно kinikoi — «киники».
Сам Антисфен называл себя «Непородистый пес».
Его жизненная позиция заключалась во всемерном ограничении потребностей, ибо именно это ограничение и способно подарить человеку ощущение подлинной свободы.
КСТАТИ:
«Мудрец ни в ком и ни в чем не нуждается, ибо все, что принадлежит другим, принадлежит и ему».
Антисфен
А еще Антисфен бескомпромиссно отделял сугубо человеческие достоинства от достоинств других объектов окружающего мира. Как-то он заглянул в мастерскую знакомого скульптора и увидел там юношу, который позировал с таким гордым видом, как будто только что разгромил в одиночку огромную армию неприятеля.
— А скажи-ка, — обратился к нему философ, — если бы бронза могла говорить, чем бы она могла похвастаться?
— Своей красотой, — ответил юноша.
— И тебе не стыдно гордиться тем же, чем и бездушная статуя? — с презрением проговорил Антисфен.
Истинно так. Красотой, ловкостью, выносливостью и т.п. гордятся тогда, когда с человеческими достоинствами не все в порядке.
Законы жизни, по мнению Антисфена, весьма отличаются от законов человеческого общежития, так что «надо запастись либо умом, чтобы понимать их, либо веревкой, чтобы повеситься» .
Если ума нет, это, конечно, лучший выход из положения и для себя, и для окружающих.
Но какою мерою измерить наличие и количество ума?
Другой ученик Сократа — философ Аристипп (430—355 гг. до н.э.) знал, как отличить мудреца от глупца: следовало отправить обоих голыми к людям, которые их не знают, и тогда ум и глупость проявятся сами собой.
Теоретически все верно, однако эксперты ведь все как на подбор могут оказаться глупцами (что встречается довольно часто), и тогда ум никак не сможет проявиться в такой среде… Впрочем, стоит ли?
Аристипп вел великосветский образ жизни, в отличие от Антисфена, знал толк в изысканных яствах и дорогой одежде, был авторитетным ценителем наслаждений плоти. Он основал школу философов — киренаиков (или гедонистов ), которые высшим благом для человека называли чувственные наслаждения. Аристипп много путешествовал. Некоторое время он жил на о. Сицилии, при дворе местного тирана Дионисия I (ок. 430—367 гг. до н.э.), который сам был не чужд философии, а потому довольно снисходительно относился к экстравагантным выходкам своего греческого гостя.
Говорят, что однажды Аристипп долго уговаривал Дионисия сменить гнев на милость в отношении кого-то из своих приятелей. Тиран был непреклонен, и тогда Аристипп — на глазах у многочисленных придворных — бросился к его ногам. Когда его стали высмеивать за низкопоклонство, Аристипп с достоинством сказал: «Всему виной Дионисий, у которого уши расположены возле щиколоток» . А как-то во время пира Дионисий обратился к Аристиппу:
— А скажи-ка что-нибудь этакое… философское!
Аристипп усмехнулся и сказал в ответ:
— Смешно и странно, что ты учишься у меня, как следует говорить, а сам учишь меня, когда надо говорить.
Дионисий рассердился и приказал философу занять место на самом дальнем конце стола.
Аристипп сел там, где ему было приказано, не отказав себе в удовольствии заметить:
— Что ж, отныне это место будет считаться самым почетным!
Вскоре, однако, тиран простил дерзкого гостя и в знак своего расположения предложил ему на выбор одну из трех роскошных гетер. Немного подумав, Аристипп увел с собой всех троих, сказав: «Парису плохо пришлось, когда он отдал предпочтение одной из трех красавиц» .
Гетеры, без сомнения, были главными героинями его жизненных коллизий.
Он, говорят, питал сильную привязанность к знаменитой гетере Лаис, что служило поводом для многочисленных шуток и анекдотов.
Как-то во время философского диспута один из оппонентов Аристиппа не без ехидства заметил:
— Вот ты, Аристипп, осыпаешь Лаис бесчисленными дарами, а с Диогеном она ложится задаром.
— Да, — невозмутимо ответил философ, — я действительно делаю ей много подарков, что не запрещено делать и любому другому, если он того пожелает.
— Но, Аристипп, — вмешался Диоген, — ты ведь понимаешь, что натягиваешь самую обыкновенную шлюху? Или отбрось прекраснодушие и стань киником, как я, или откажись от таких отношений.
—Диоген, — спокойно спросил Аристипп, — ты не считаешь предосудительным жить в доме, где до тебя кто-то уже проживал?
— Нет, конечно, — ответил Диоген. — Какая мне разница, кто там проживал?
— А плыть на корабле, на котором плавали другие?
— Стану я об этом думать!
— Вот видишь. Так чем же плоха связь с женщиной, которую обнимали другие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193