Аминта предан Александру.— Это ты так говоришь, — возразил Симмий. — Подожди, когда он наденет македонскую корону.Филот опустился на стул, и какое-то время хранил молчание. А Симмий продолжил:— Ты командующий конницей гетайров, и новый царь должен быть уверен в тебе. Нам нужно знать, что ты думаешь.Филот вздохнул.— Послушайте, я думаю — нет, убежден! — что нет никакой необходимости пятнать руки кровью Александра, которому все мы многим обязаны.— Это ты многим ему обязан, — перебил его Аристарх. — А когда он будет мертв, ничто не помешает нам оказать ему высокие почести, воздвигнуть статуи и памятники, высечь его имя по всему миру — так это делается. А Аминта будет обязан нам троном и во всем будет слушаться нас.Филот продолжил, будто Аристарх ничего не говорил:— Я не хочу его убивать. Я не хочу, чтобы его убили вы. Я сам скажу вам, что делать и когда.Он говорил с такой убежденностью, что никто не посмел прекословить. А Филот снова закрыл лицо капюшоном и вышел.Подождав, пока затихнут его шаги, Симмий обратился к товарищам:— Кто ему разболтал?Все покачали головами.— Филот узнал о нашем решении, стало быть, кто-то ему сказал.— Я не говорил, клянусь, — заверил его Кресил.— И мы тоже, — эхом откликнулись остальные.— Теперь мы рискуем головой, — молвил Симмий. — Помните: не должно было просочиться ни единого слова, ни любимым, ни друзьям, ни братьям. А раз Филот узнал об этом, значит, знает и кто-то еще.— Верно, — согласился Аристарх. — Что думаешь делать?— Мы должны действовать немедленно.— Ты хочешь сказать, что нужно убить царя прямо сейчас?— Как можно скорее. Если то, что узнал Филот, дойдет до ушей Александра, мы пропали. Вы когда-нибудь видели македонский суд над государственными изменниками? Я видел. И казнь тоже. Войско разрывает осужденного на части. Постепенно.— Так значит, когда? — спросил Гектор из Фермы.— Завтра, — ответил Симмий, — пока Филот не разузнал прочие подробности. А когда Александр будет мертв, Филот уже не сможет отступить и разделит с нами ответственность. Что касается Пердикки, Птолемея, Селевка и прочих, тут будем действовать по ситуации. Почти все они люди рассудительные. А сейчас слушайте меня внимательно, потому что малейшая ошибка может нас выдать и привести к страшному концу. — Он обнажил меч и стал чертить знаки на утоптанной земле. — Завтра царь открывает новый театр, он хочет, чтобы Статира посмотрела на выступление Фессала в «Молящих». Он выйдет из дворца Сатибарзана и пойдет по этой дороге мимо лавок торговцев пряностями. Добравшись досюда, он свернет на улицу, ведущую к театру, и пройдет между двух рядов педзетеров фаланги, оказывающих ему почести и отделяющих от толпы. Это и будет наш момент.Симмий воткнул меч в землю и по очереди посмотрел в глаза каждому из заговорщиков. ГЛАВА 37 Кибелину вместе с его другом Агирием удалось протолкаться в первый ряд, и он с тревогой сбоку смотрел на царя, который шагал в окружении своих друзей и командиров боевых частей. Среди них шел и царевич Аминта.— Я не вижу Филота, — сказал мальчик, так и не отыскав его среди свиты Александра.— Думаешь, он его предупредил? — спросил Агирий.— Наверняка, — ответил Кибелин. — Он выслушал меня очень внимательно и сказал, чтобы я не беспокоился. Все будет хорошо.— Но когда, по-твоему, они хотят устроить покушение?— Не знаю. Когда я подслушивал, на улице было шумно и мне не удалось расслышать хорошенько, но, кажется, они собирались привести свой план в исполнение еще до того, как войско выступит в Бактрию.— Смотри, — заметил Агирий, указывая на голову свиты. — Вон царь с царевной Статирой, а вон его товарищи. Но там я тоже не вижу Филота.— Возможно, он сегодня на задании: я слышал, что другой сатрап, Барзаент, бродит у подножия гор с вооруженными бандами саков и гедросцев. Возможно, Филоту приказано заняться им.— Возможно…Теперь царь приблизился, и Кибелин вдруг ощутил прилив странного возбуждения. Без всякой причины его охватила дрожь.— Что с тобой? — спросил Агирий. — Ты сам не свой.Как раз в это мгновение его юному другу вдруг вспомнилось слово, услышанное им от одного из военачальников. Тогда оно показалось бессмысленным, а теперь вдруг прозвучало в уме, исполнившись страшного смысла: «Кшаярса гадир» — «Ворота Ксеркса». Так вот же они! У него за спиной, наверху башенки над порталом откуда-то появились три лучника… Они прицелились. Мальчик отчаянно бросился вперед, протолкался через шеренгу педзетеров и закричал:— Покушение на царя! Покушение на царя! Спасайте его!В то же мгновение вылетели стрелы, но Птолемей и Леоннат уже подняли щиты и железной броней прикрыли незащищенную грудь монарха. Пердикка проорал во всю силу своих могучих легких:— Схватить этих людей! — и послал на Ворота Ксеркса отряд штурмовиков.Эти слова эхом отдались в уме Александра, оживив воспоминание и разбудив затихший кошмар — образ царя Филиппа, падающего в багровую лужу с кельтским кинжалом в боку. Рядом он услышал голос Статиры, выкрикивающей непонятные слова, а потом поднялся настоящий вихрь воплей, сухие приказы, бряцанье оружия, тяжелый топот конских копыт, но перед глазами Александра неизменно оставались кровь и пепельно-бледное лицо умирающего Филиппа.Его привел в себя голос Птолемея:— Этот мальчик спас тебе жизнь. Это мужественный и преданный молодой оруженосец, его зовут Кибелин.Александр посмотрел на него: с тонкими чертами лица, хрупкого телосложения, с большими ясными глазами. Мальчик дрожал с головы до ног, потупившись, чтобы не выдать своих чувств.— Откуда ты, мальчик? — спросил царь.— Из Эвноста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124