Оттуда все так же пешком мы добрались до одного порта в Дельте, где я нашел корабль, который тоже сбился с курса из-за северного ветра, и, наконец, я погрузился на борт, чтобы прибыть в Тир, где, как мне сказали, находится царь со своим войском и товарищами.— Я вижу, ты мужественный и верный человек. Позволь же мне вознаградить тебя, — сказал Каллисфен, засунув руку в кошель.— Я сделал это не ради вознаграждения, — ответил Гермократ, — но приму немного денег, поскольку у меня ничего не осталось и я не знаю, как мне добраться обратно в Македонию.— Хочешь есть, пить?— Я бы охотно что-нибудь съел. Надо сказать, пища на корабле была отвратительной.Каллисфен положил доставленную ему шкатулку в свой личный сундук, запер его и вымыл руки в тазике, после чего выложил на стол хлеб, сыр, куски жареной рыбы и добавил оливкового масла и соли.— Как поживает мой дядя?— Хорошо, — ответил гость и вонзил зубы в хлеб, предварительно обмакнув кусок в масло и соль.— Чем он занимался с тех пор, как мы виделись в последний раз?— Он отправился из Миезы в Эги. В ненастную погоду.— Значит, он продолжает свое расследование, — заметил Каллисфен, словно бы про себя.— Что-что? — переспросил Гермократ.— Ничего, ничего, — отозвался Каллисфен, покачав головой. Несколько мгновений он смотрел на своего гостя, который поглощал ужин с исключительным аппетитом, а потом задал еще один вопрос: — Известно что-нибудь об убийстве царя Филиппа? Я хочу сказать, какие слухи ходят по Македонии?Гермократ перестал жевать и молча опустил голову.— Можешь мне доверять, — сказал Каллисфен. — Это останется между нами.— Говорят, что Павсаний сделал это по собственной инициативе.Каллисфен понял, что Гермократ не хочет говорить, но также понял, что вопрос ему не понравился.— Я дам тебе письмо для моего дяди Аристотеля. Когда ты отправляешься в Македонию?— Как только найду идущий туда корабль.— Хорошо. Завтра я отбываю вместе с царем. Ты можешь оставаться в этом доме, пока не найдешь корабль.Он взял тростинку и начал писать. Каллисфен Аристотелю: здравствуй!Только сегодня, двадцать восьмого дня месяца боэдромиона Боэдромион в греческом календаре длился примерно с 22 августа по 22 сентября.

первого года перед сто двенадцатой олимпиадой, я получил то, что просил у тебя. Причины, по которой я просил это, больше нет, и потому я его уничтожу, чтобы не создавать ненужной опасности. Дай мне знать при первой же возможности, раскрыл ли ты что-нибудь касательно убийства царя, поскольку даже Зевс-Амон не захотел ответить на этот вопрос. Сейчас мы покидаем побережье, чтобы отправиться в глубь материка, и не знаю, увижу ли я снова море. Надеюсь, что ты пребываешь в добром здоровье.
Каллисфен посыпал папирус золой, стряхнул ее, свернул лист и вручил Гермократу.— Завтра на рассвете я отбываю и потому прощаюсь с тобой сейчас. Желаю тебе счастливого пути. Передай моему дяде на словах, что мне здесь очень не хватает его советов и его мудрости.— Передам, — заверил тот.
На следующий день войско двинулось в путь. За ним последовала царская свита с женщинами из гарема Дария, царицей-матерью, наложницами и их детьми. В этой свите ехала и Барсина. Она, как могла, помогала Сизигамбис, которая была уже в летах.Еще до того как они достигли берегов Евфрата, на восточной окраине долины Оронта им встретился гонец от Гефестиона. Его тут же отвели к Александру.— Государь, — возвестил он, — мы полностью овладели восточным берегом Евфрата и перебросили понтонный мост, но персы сжигают все деревни по пути к Вавилону.— Ты точно это знаешь?— Видел собственными глазами: все охвачено пламенем, насколько хватает глаз, горит даже жнивье. Вся равнина превратилась в море огня.— Что ж, поехали туда, — сказал царь. — Мне не терпится увидеть самому, что там делается.И, взяв два отряда конницы, он вместе со своими товарищами помчался к Тапсакской переправе. ГЛАВА 9 На следующее утро, незадолго до полудня, Александр галопом проскакал по понтонному мосту в сопровождении своих товарищей. На другом берегу его встретили Гефестион и Неарх.— Ты говорил с нашим гонцом?— Говорил. Положение действительно настолько серьезное?— Суди сам, — ответил Неарх, указывая на поднимавшиеся повсюду столбы черного дыма.— А на востоке?— Ты хочешь сказать, с той стороны? Насколько мне известно, там все тихо: никакого ущерба, никаких разрушений.— Значит, Дарий ждет нас на Тигре. Эти пожары говорят яснее, чем письменные послания: на юг ведет тот же самый путь, что в свое время предприняли «десять тысяч» Ксенофонта. И тогда не обошлось без тяжелых проблем со снабжением. Сегодня же, когда деревни и запасы уничтожены, это совершенно невозможно. Другого пути не остается, только к броду через Тигр и царской дороге. Там нас ждет Дарий; именно там он выбрал место для решительного сражения. А чтобы облегчить нам задачу, он освободил дорогу, позволив нам пополнять запасы в деревнях у подножия Таврских гор.— И мы примем его приглашение, не так ли, Александр? — спросил, выйдя вперед, Пердикка.— Да, друг мой. Приготовьтесь, потому что завтра мы выступаем, чтобы встретиться с ним. Через шесть дней мы столкнемся с самым большим войском, какое только собиралось во все времена.Парменион, наблюдавший за столбами черного дыма, что вздымались на южном горизонте, ничего не сказал и чуть погодя в молчании удалился.Птолемей проводил его взглядом.— Наш полководец не выказывает большого воодушевления, верно?— Он уже стал сдавать. Стареет, — отметил Кратер. — Пора бы отправить его на родину.Стоявший неподалеку Филот, услышав это, не сдержался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124