— Но что это такое?
Дейнократ с видимым удовлетворением начал объяснять:
— Замысел честолюбив, в этом нет сомнения, но он явно достоин твоего величия и твоей славы. Я намереваюсь превратить гору Афон в фигуру колосса с твоими чертами; вот это ты и видишь на чертеже. Гигант будет держать в раскрытой ладони город, основанный лично тобой. Разве не потрясающе?
— Да, потрясающе, ничего не скажешь, — прокомментировал Евмен. — Вопрос лишь в том, реализуемо ли это.
Александр воззрился на бредовый проект, изображавший его высотой с гору и с городом в руке, потом сказал:
— Боюсь, что это немного чересчур для моих возможностей… И потом, если ты намереваешься возвести такую громадную статую, тебе следовало бы обратиться к одному дерзкому юноше, с которым я познакомился, когда учился в Миезе у Аристотеля, — к ученику Лисиппа по имени Харет. Он мечтает когда-нибудь изваять бронзового гиганта высотой в восемьдесят локтей. Ты знаком с ним?
— Нет.
— А между тем, поверишь ли, у меня самого есть проект, чтобы предложить тебе.
— Стало быть, государь, мой проект тебе не по душе? — спросил разочарованный архитектор.
— Да не то чтобы не по душе…
Царь поманил его к себе и, выйдя на улицу, пошел к морскому берегу. Стоял прекрасный летний вечер, и в неподвижной воде залива отражался серп луны.
Александр снял плащ и расстелил на земле.
— Я хочу, чтобы ты спроектировал город в форме македонского плаща, вот так, вокруг залива, что перед нами.
— Прямо здесь? — спросил Дейнократ.
— Прямо здесь, — ответил царь. — Начни завтра, с первыми лучами солнца. Я должен отправиться в путь, а когда вернусь, хочу увидеть, как возводятся дома, мостятся дороги, строятся пирсы порта.
— Я сделаю все возможное, государь. Но кто мне даст денег?
— Тебе их даст Евмен, мой секретарь. — Александр повернулся и направился обратно в шатер, оставив чудаковатого архитектора с его львиной шкурой и палицей среди пустынной равнины. — И чтобы это была хорошая работа! — предупредил царь.
— И последнее, государь! — крикнул Дейнократ, прежде чем Александр вернулся на пир со своими друзьями. — Как должен называться этот город?
— Александрия. Он должен называться Александрия и стать самым прекрасным городом в мире.
Работы начались очень скоро, и Дейнократ, сняв львиную шкуру и надев приличную одежду, полностью продемонстрировал свою компетентность, хотя у других архитекторов, давно следовавших за экспедицией, вызывал ревность тот факт, что царь дал подобное поручение какому-то незнакомцу. Но Александр часто полагался на интуицию и редко ошибался.
Лишь один эпизод бросил некоторую тень на это предприятие. Дейнократ разметил план города, потом разложил инструменты, чтобы перенести план на местность, и начал мелом наносить периметр, главные улицы, рыночную площадь и храмы. Однако в какой-то момент мел закончился, и, не в состоянии закончить работу, архитектор обратился в войсковое интендантство, где взял несколько мешков муки, с помощью которой и довел дело до конца. Потом он пригласил царя, чтобы тот получил хотя бы первое представление о том, какова будет Александрия. Пока царь вместе со своим предсказателем Аристандром шел туда, налетела тьма-тьмущая птиц и начала клевать муку, уничтожив часть разметки.
Ясновидец уловил во взгляде Александра некоторое смятение, словно в этом эпизоде тот увидел дурное знамение, и успокоил его:
— Не волнуйся, государь: это прекрасное предзнаменование. Оно означает, что город будет богатым и процветающим и со всего света сюда будут приезжать люди в поисках работы и пропитания.
От такого толкования Дейнократ приободрился и взялся за работу с большой энергией, тем более что к тому времени подвезли, наконец, мел.
В ту ночь Александру приснился прекрасный сон. Он увидел, что город уже построен: повсюду стоят дома и дворцы с чудесными садами, защищенный длинным островом залив кишит стоящими на якоре судами, с которых разгружают всевозможные товары из всех стран изведанного мира. Он увидел протянувшийся до острова мол и башню на нем, гигантский маяк, посылающий в темноте свет приближающимся кораблям. Но тут ему послышался собственный голос, спрашивающий: «Увижу ли я когда-нибудь все это? Когда я вернусь в мой город?»
На следующий день он рассказал свой сон Аристандру и повторил этот вопрос:
— Когда я вернусь в мой город?
Аристандр отвернулся, потому что сердце его забилось в печальном предчувствии, но потом обернулся и безмятежно ответил:
— Вернешься, государь, клянусь. Не могу сказать когда, но вернешься…
ГЛАВА 59
Они возобновили свой путь на запад. Справа было море, слева расстилалась бескрайняя пустыня. После пяти привалов войско дошло до Паретония — передового поста, куда стекались местные жители-египтяне и приезжающие из Кирены греки для встреч с кочевыми племенами с материка — насамонами и гарамантами.
Племена разделили между собой побережье, и когда терпел крушение какой-нибудь корабль, он подвергался разграблению со стороны того племени, на чьей территории его выбросило на берег. Потерпевших кораблекрушение продавали в рабство на Паретонийском рынке. Рассказывали, будто два века назад насамоны пересекли великое песчаное море, размеров которого никто не знал, и, оказавшись на другой его стороне, подошли к огромному озеру, населенному крокодилами и гиппопотамами, где по берегам росли всевозможные деревья, плодоносящие круглый год. Говорили также, что в этих местах находится пещера Протея, многоликого бога, живущего в обществе тюленей и умеющего предсказывать будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103