И она надеялась, а надеясь, боролась. Боролась за жизнь, за честь, за будущее…Кара-Мустафа прошёлся по комнате, окинул взглядом вещи, которыми по его приказу кизляр-ага окружил эту строптивую пленницу. Здесь были десятки мелочей, к которым женщины очень быстро привыкают и потом не представляют свою жизнь без них.Он остался доволен. Пройдёт время — и Златка тоже привыкнет ко всему. К изысканной пище и лакомствам, к дорогой одежде, ко всяким фонтанчикам, пальмам, мягким оттоманкам, к зеркалам в позолоченных рамах и баночкам с ароматными мазями и духами. А привыкнет — и сама не захочет никуда уходить отсюда.Точно так же привыкнет она и к нему, совсем ещё не старому и, как он думал, красивому мужчине. А тогда…Златка следила за каждым жестом великого визиря, за его непроницаемым лицом — а им он за долгие годы жизни при султанском дворе научился владеть мастерски — и ничего угрожающего для себя не заметила. Наоборот, его взгляд был скорее ласковым, чем враждебно-грозным.— Может, у тебя есть какая-либо просьба, Златка? Говори, и твоё желание будет сразу же исполнено, — тихо произнёс Кара-Мустафа.— Нет.— Если появится, скажи Фатиме. Она доставит тебе все, что ты пожелаешь… Поверь мне, великий визирь, перед которым трепещут многие народы и державы, рад лишний раз увидеть тебя, райский цветок, и удовлетворить самое трудноисполнимое твоё желание!Последние слова Кара-Мустафа произнёс с искренним чувством. Но ответ Златки был сдержан:— Благодарю. Мне ничего не нужно.Кара-Мустафа взглянул на неё и, не прощаясь, мёдленно вышел из комнаты.Златка продолжала молча стоять, словно ожидая, что великий визирь может вернуться. Но его шаги, глухо отдаваясь под высокими сводами, затихали вдали. И когда их совсем не стало слышно, девушка сразу как-то увяла, плечи её опустились, из груди вырвался тяжёлый стон. Она протянула перед собой руки и в отчаянии воскликнула:— Арсен! Любимый мой! Пропаду я здесь, навеки пропаду!..И, забившись в глухих рыданиях, бросилась ничком на покрытую мягким ярким ковром тахту. 5 В Эйюб, усадьбу великого визиря, отряд янычар Сафар-бея, — как вновь начал называть себя Ненко, — прибыл в полдень и расположился на внешнем дворе. Оставив возле повозок с военным снаряжением, казной гетмана и возле самого гетмана небольшую охрану, голодные янычары кинулись к кухне, чтобы чем-нибудь поживиться.Сафар-бей и Арсен, отряхнув с себя дорожную пыль и умывшись прохладной водой из колодца, направились к покоям великого визиря.Арсен не был уверен, что ему следует появляться перед Кара-Мустафой, но Сафар-бей настоял.— Нужно узаконить твоё пребывание в моем отряде. И лучше всего, если это сделает сам Кара-Мустафа.— А если нам это не удастся?— Ну и что? Одно то, что ты был на приёме у великого визиря, поднимет тебя в глазах янычар и свиты визиря так высоко, что никому и в голову не придёт спросить когда-нибудь, кто ты и откуда.— Вдруг он узнает меня и вспомнит, что это я под Чигирином читал ему письмо Сирко?— Это было так давно, — возразил Сафар-бей. — Неужели ты думаешь, что он помнит какого-то там казака-уруса? Перед ним каждый день проходят десятки, если не сотни, новых лиц… Он, скорее, вспомнит нашу с ним встречу в Каменце. А это будет только к лучшему.— Может, ты и прав, — тяжело вздохнув, согласился Арсен. — Не думай, что я боюсь… Чувствует моё сердце, что наша Златка где-то здесь… Совсем близко… И теперь, когда мы добрались сюда, чтобы вызволить её, было бы совсем некстати попасть впросак.— Я с тобой согласен. Будем надеяться на лучшее. Об одном хочу напомнить и предостеречь тебя…— О чем?— Забудь здесь моё настоящее имя. Даже находясь наедине со мной, не называй меня Ненко. Такая оплошность может оказаться для нас роковой. Зови Сафар-беем!Арсен невесело улыбнулся:— Понял, Сафар-бей. Буду помнить.— Вот и хорошо. А теперь — идём!..Они открыли тяжёлые крашеные двери и вошли в просторную приёмную дворца. Навстречу им торопился дородный высокий капуджи-ага — начальник телохранителей-янычар. Внимательно выслушав Сафар-бея и приказав подождать, он исчез в глубине коридора. А когда спустя некоторое время вернулся, повёл прибывших за собой.Кара-Мустафа сидел в глубине кабинета за столиком с вычурными золочёными ножками и что-то писал. Закончив, присыпал написанное песком и только тогда поднял голову.— Подойдите поближе! — Голос его прозвучал холодно, резко. — А ты, капуджи-ага, выйди!Тот бесшумно скрылся за дверями. Сафар-бей с Арсеном сделали несколько шагов вперёд и низко поклонились.— Вы прибыли из Камениче? — спросил Кара-Мустафа.— Нет, великий визирь, славный защитник трона падишаха, мы прибыли из Немирова, — ответил Сафар-бей.— Гетмана Ихмельниски привезли?— Да, великий визирь.— А… — Кара-Мустафа помолчал, словно раздумывал, говорить дальше или нет.Догадливый Сафар-бей поклонился.— Казну гетмана тоже привезли, великий визирь, — сказал он тихо, но чётко.Кара-Мустафа удовлетворённо кивнул.— Это хорошо! — И, внимательно присматриваясь, добавил: — Мне кажется, я уже видел вас обоих где-то… Или тебя одного, чорбаджи Чорбаджи (тур.) — старшина, офицер.

, — указал он на Арсена. — Вот только не припомню где…— В Камениче, великий визирь, — поклонился Арсен. — Это было прошлым летом, у паши Галиля… Мы тогда привезли из Немирова известие о том, что гетман Ихмельниски послал своего родича, полковника Яненченко, в Ляхистан…— А-а, припоминаю…Кара-Мустафа слегка прикрыл глаза. Он действительно сразу вспомнил этих молодых чорбаджиев: разговор с ними и навёл его на мысль сместить Юрия Хмельницкого и завладеть его богатством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13