— Невозможно,— сказал он,— уже десять часов. Пибрак, я буду вам чрезмерно благодарен, если вы не будете открывать сегодня ваш шкаф.
В то время как Пибрак шел к королю, по всей вероятности хотевшему поручить ему арестовать Ренэ-флорен-тийца,— чего де Пибрак очень боялся, Генрих и Ноэ вышли из Лувра.
* * *
Пибрак вошел к королю.
— Ваше величество требовали меня? — спросил он, напуская на себя удивленный вид.
— Да.
— Я к услугам вашего величества.
— Пибрак, друг мой,— начал Карл IX, ходивший большими шагами по кабинету,— возьмите с собою четверых моих гвардейцев.
— Слушаю, государь.
— Отыщите в Лувре или в Париже Ренэ-флорентийца.
— Разве вашему величеству угодно гадать по звездам? — спросил Пибрак.
— Я хочу наказать убийцу,— сказал король.
Пибрак счел приличным выразить изумление. Король
продолжал:
— Ренэ убил купца Самуила Лорио.
— Ах! Ваше величество, неужели это возможно?
— У меня есть доказательства.
— Ваше величество приказывает мне арестовать его?
— Конечно.
— Куда должен я препроводить его?
— В Шатлэ. Вы посадите его под арест и скажете губернатору, что он отвечает за него головой.
Пибрак поклонился, сделал шаг к двери, потом вернулся.
— Что тебе надо? — спросил король.
— Ваше величество, я бедный дворянин, который уже и без того был в немилости у королевы-матери,— сказал Пибрак.
— А,— протянул король.
— И я погибну завтра же, если только арестую любимца королевы Екатерины.
— Что? — надменно спросил король.
— Ах, ваше величество! — вздохнул Пибрак.— Если бы вам угодно было послать меня на войну, то я охотно бросился бы под пули.
— Неужели вы боитесь, Пибрак?
— Ваше величество, если бы вам угодно было поручить это дело Крильону, то он исполнил бы его лучше меня.
Карл IX взглянул на своего любимца и подумал, что его мать — самая мстительная из женщин.
— Ты прав, мой бедный Пибрак,— сказал он.— Моя мать не осмелится коснуться Крильона, тогда как ты...
— О! Я — человек погибший, если ваше величество потребует, чтобы я арестовал этого отравителя.
— В таком случае пришли ко мне Крильона,— приказал король.
Спустя несколько минут вошел герцог Крильон.
— Герцог,— обратился к нему король,— поручаю вам арестовать Ренэ-флорентийца, парфюмера королевы.
— Ваше величество никогда не давали мне более приятного поручения,— воскликнул бесстрашный Крильон.
— Я думал бы, как вы, герцог,— сказал Пибрак,— если бы меня звали Крильоном.
— Идите! — сказал король, все еще мрачный и злой.
III
В то время, когда король отдавал приказание арестовать Ренэ-флорентийца, Генрих и Ноэ выходили из Лувра. В двадцати шагах от ворот они встретились с человеком, закутанным в плащ и шедшим очень быстро. Так как светила луна, то этот человек узнал их, так же, как и они его.
— Ренэ! — воскликнул Генрих.
Флорентиец — это был он — остановился и взглянул на молодых людей.
— Куда вы спешите, сударь? — спросил Генрих.
Ренэ был бледен. Его мрачный вид и унылое выражение лица свидетельствовали о том, что с ним случилась какая-то большая беда.
— Извините меня, господа,— сказал Ренэ.— Я иду в Лувр и очень тороплюсь.
— Неужели?
— Да,— сказал Ренэ,— мне надо видеть королеву немедленно.
— Боже мой! Как вы бледны, Ренэ.
— Вы находите? — пробормотал Ренэ.
— Право,— чистосердечно и без малейшей насмешки сказал Генрих.— Вы идете с таким потерянным видом, точно расстроился ваш план, который должен был обеспечить ваше благосостояние или вашу любовь.
— Нет.
— Ах, черт возьми! Если бы вы не помешали мне в моих наблюдениях за звездами третьего дня вечером, то я, можеть быть, сказал бы вам, что мешает вашему успеху.
Генрих говорил без тени насмешки, тоном человека, убежденного в своей науке, который видит только сверхъестественное влияние на то, что происходит перед ним.
Он так искусно разыграл свою роль, что Ренэ поддался обману.
— Господин де Коарасс,— сказал он,— со мной случилось большое несчастье, но об этом я поговорю с вами попозже, быть может, вы поможете мне? Теперь же я должен пойти в Лувр.
— Что же такое случилось с вами, Ренэ? Говорите.
— Убили или украли, этого я достоверно не знаю, моего ребенка.
— Вашу дочь?
— О нет,— возразил Ренэ,— молодого человека, которого я воспитал и любил, как сына.
— Неужели? — воскликнул Генрих е таким простодушным видом, что флорентиец мог бы заподозрить весь мир в похищении Годольфина, но только не его! — Честное слово, Ренэ! — продолжал Генрих, причем в голосе его слышалась дружеская нотка.— Быть может, это глупо с моей стороны, так как вы пользуетесь репутацией злого человека и притом, как мне известно, вы мой заклятый враг...
— Я? Нет,— возразил флорентиец.
— По крайней мере были моим врагом.
— Я простил вас.
— Правда?
— Боже мой! — воскликнул флорентиец с некоторой откровенностью.— Я дал себе слово исправиться. Судьба преследует меня, и я начинаю расстраиваться.
— Ну так не знаю, глупость это или нет,— продолжал Генрих,— но, видя вас таким удрученным и печальным, я чувствую к вам жалость.
Ренэ посмотрел на Генриха.
Принц сумел придать своему лицу такое чистосердечное выражение, что хитрый итальянец попался в ловушку.
И если бы я и Ноэ могли быть вам чем-нибудь полезны...
Ренэ, казалось, колебался.
— Вы предсказали мне столько необычного, что уже отчасти сбылось, что я наконец уверовал в ваш дар угадывать будущее.
— Вы должны тем более верить мне, что вы сами...
— О! Я, кажется, утратил свою способность,— сказал Ренэ,— звезды со вчерашнего дня ничего мне более не возвещают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26