.. и ничего не произошло.– Кроме того, что ты с ней переспал, – тоном обвинителя закончила я.– У нее рыжие волосы, – оправдывался Бладсуорт. – И она детектив в... нет, черт возьми, не скажу, где она работает. Не дождешься. Иначе ты завтра же позвонишь ей и либо обвинишь в покушении на убийство, либо начнешь обсуждать меня.– Если она служит в полиции, то наверняка умеет стрелять.– Блэр, пожалуйста, поверь. Ведь если бы существовала хоть мизерная доля вероятности, что эта особа способна на нечто подобное, я бы уже давным-давно ее допросил.Я вздохнула. Бладсуорт действительно умел так формулировать мысли, что совсем не оставлял мне места. Да к тому же и соображал он здорово.– И все-таки мама права – дело в ревности. И я права. Причины покушений именно личные.– Согласен. – Уайатт поднялся и начал раздеваться. – Но сейчас уже очень поздно. Я устал, и ты устала. Поговорить мы успеем после того, как найденные волосы пройдут необходимую экспертизу. Тогда и узнаем, замешана ли в деле естественная брюнетка или та, которая покрасила волосы для маскировки.Насчет усталости Уайатт был абсолютно прав. Я решила, что прав он и относительно второго пункта. Поэтому разделась и заползла в прохладную постель. Уайатт поставил регулятор кондиционера на «холод», выключил свет и лег рядом. Здесь-то и выяснилось, что относительно усталости он все-таки солгал. Глава 27 Мне снова приснился красный «мерседес». Моста, правда, уже не было, зато появилась женщина. Она стояла перед машиной и целилась из пистолета. Волосы ее не были черными. Они были светло-русыми, почти как у блондинки, но несколько иного оттенка. Странным оказалось то обстоятельство, что «мерседес» стоял у обочины возле того самого дома, где мы с Джейсоном снимали квартиру сразу после свадьбы. Жили мы там недолго, не больше года, а потом купили собственный дом. При разводе я с удовольствием уступила Джейсону новый дом со всеми платежами, а взамен получила капитал, за счет которого и организовала свой фитнес-клуб.Сон не испугал меня, хотя незнакомка целилась почти в упор. Раздражение ее глупостью вытеснило страх. В конце концов я просто вышла из машины и удалилась. Сны – нелепая штука, ведь в реальной жизни ничто на свете не заставило бы меня бросить «мерседес» на произвол судьбы.Проснулась я в некоторой растерянности, что случается достаточно редко. Откуда появилось это чувство? Ночью не могло произойти ничего странного.В комнате стоял такой холод, что было страшно вылезать из-под одеяла. Трудно сказать, почему Уайатт по ночам так любил ставить регулятор кондиционера на «холод», если, конечно, он не был наполовину эскимосом. Я подняла голову и посмотрела на часы: пять ноль пять. Будильник зазвенит только через двадцать пять минут. Но я ведь проснулась, так почему бы не проснуться и Уайатту? Тихонько ткнула соседа в плечо.– М-м? Уф... – сонно пробормотал он и перевернулся на другой бок. На мой живот легла большая теплая рука. – Что с тобой? Снова страшный сон?– Нет. Вернее, сон снился, но не кошмарный. Простоя проснулась, а в комнате холоднее, чем в морозилке. Страшно вставать.Уайатт что-то пробормотал, зевнул и взглянул на часы.– Вставать еще рано, – сделал он вывод и снова зарылся головой в подушку.Я настырно ткнула его в бок:– Нет, не рано. Мне нужно кое-что обдумать.– А нельзя это сделать, пока я сплю?– Было бы можно, если бы ночью ты не заморозил все на свете и если бы нашлась чашка кофе. Наверное, стоит поставить термостат на «тепло», чтобы я начала понемногу оттаивать. А когда встанешь, дашь мне одну из своих фланелевых рубашек или еще что-нибудь теплое.Уайатт снова застонат и перевернулся на спину.– Ну хорошо, хорошо. – Что-то тихо бормоча, он вылез из постели и направился в прихожую, где находился термостат. Через несколько секунд ветер стих. Воздух все еще оставался холодным, но по крайней мере не кружился в вихревом потоке. Вернувшись в спальню, Уайатт скрылся в стенном шкафу, а через некоторое время появился, держа в руках что-то темное и длинное. Бросил одеяние на постель, а сам снова залез под одеяло. – Встретимся через двадцать минут, – попрощался он и тут же снова погрузился в сон.Жадно схватив неизвестный предмет, я быстро в него завернулась. Это оказался мягкий теплый халат. Стоило мне встать на пол, как тяжелые складки тут же упали почти до щиколоток. Я подпоясалась и на цыпочках, стараясь не разбудить спящего, вышла из спальни. Чтобы не сломать на лестнице голову, включила свет.Я достала с полки буфета чашку и стала ждать, когда кофеварка выдаст мне кофе. Пол казался таким холодным, что стоять босиком было почти невозможно – хотелось поджать пальцы. Неожиданно мне подумалось, что когда появятся дети, отцу семейства придется отказаться от привычки замораживать дом на ночь.От этой мысли в животе у меня что-то оборвалось, так, как это случается на первом крутом витке «американских горок», а потом появилось ощущение нереальности. Чувствовала я себя так, словно одновременно находилась в двух измерениях: в действительном мире и мире мечты. Мечтой был Уайатт. Он был ею с того самого момента, как я его встретила и так быстро упустила свой шанс. А сейчас мечта совершенно внезапно соединилась с реальностью, и мне с большим трудом удавалось вписаться в новое измерение.Всего лишь за одну неделю мир перевернулся. Джефферсон Уайатт Бладсуорт признался, что любит меня. Сказал, что мы непременно поженимся. Я поверила и тому и другому, потому что он не забыл сообщить важную новость и моим родителям, и своей маме, и всему департаменту полиции. Больше того, я даже начинала понимать побудительные мотивы первоначального бегства:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103