Молли стало немного стыдно. Очень любезно с его стороны проделать неближний путь, чтобы вернуть ей гребень, а она его встретила с неприязнью!
— Благодарю вас. Это гребень моей матери. Мне было очень жаль его потерять.
Она вертела в руке изысканную вещицу, восхищаясь, как ярко солнечный свет играет на сверкающих жемчужинах.
— Гребень мне очень дорог. Отцу не нравилось, что я его носила. Думаю, воспоминания о матери были для него слишком болезненны.
— Не сомневаюсь, — ответил Сэм с оттенком цинизма, который не ускользнул от Молли.
— Со слов моего отца мне известно, что вы тоже интересовались ею.
Молли не могла поверить: она вслух произнесла это? Учтивые манеры Сэма исчезли так быстро, что Молли похолодела при виде ярости, блеснувшей в его глазах.
— Ваша мать была очаровательной женщиной. В свои семнадцать лет я смотрел на нее, как большинство мужчин в юности смотрят на женщин, немногим их старше. Я восхищался ее красотой, не более того. Если же ваш отец утверждал что-то другое, значит, он лгал, если просто не нес вздор, меля чепуху, вдруг пришедшую в голову, причем, очевидно, голову человека, назвать умным которого мне, например, было бы довольно трудно. А был ли ваш отец лжецом или глупцом, решайте сами.
Молли уже исходила бессильной яростью, когда Сэм закончил свой ответ.
— Мой отец говорил, что вы распутник, мистер Бренниган, и, признаться, я склонна думать так же.
Сэм возвышался над ней, карие глаза потемнели до черноты, челюсть застыла, а мышцы на шее напряглись от усилия сдержать гнев и грубый окрик.
— Как я уже говорил прежде, мисс Джеймс, вам еще предстоит только многое узнать о мужчинах, — сказал он как можно спокойнее, хотя в душе его кипели совсем другие чувства, весьма несхожие со спокойной уверенностью.
— Думаю, сейчас вам лучше уйти, мистер Бренниган, и в дальнейшем, если вам понадобится поговорить со мной, можете связаться с моим адвокатом Генри Томпсоном. До свидания, мистер Бренниган, — в свою очередь как можно спокойнее сказала Молли, хотя в душе ее кипели чувства не менее сильные, чем в душе Сэма.
— Вы решили во что бы то ни стало добиться неприятностей, не так ли? Твердо вознамерились вытащить наружу всю грязь прошлого?
Он схватил ее за руку и грубо толкнул к стене.
— Будь вы мужчиной, я давно бы вправил вам мозги, очевидно поехавшие у вас набекрень!
Сэм хотел сказать ей что-либо еще обидное, но не знал что добавить.
Молли была разъярена не меньше Сэма. Она не желала уступать Бреннигану, ни сейчас, ни когда-либо впредь.
— Ну, что ж, давайте, мистер Бренниган! Должно быть, вы такой же, как ваш отец! И если уж не убить женщину, то, по крайней мере, избить ее не составит для вас труда!
Терпение Сэма лопнуло.
— Ты… мегера… холодная… — крайне грубое слово Сэм все же опустил, — у тебя также нет сердца, как и у твоего отца! В конце концов, судя по этим бриджам, ты и на самом деле мужчина! Во всяком случае ты стараешься вести себя как мужчина, так почему же мне не разобраться с тобой по-мужски?
Его губы искривились в презрительной усмешке. Он окинул Молли взглядом, заметив, как бурно вздымается от гнева ее пышная грудь. Нет, уж мужчиной назвать эту девушку никак было нельзя.
— С другой стороны, — продолжил Сэм, — в этом соблазнительном теле, возможно, еще остались некоторые признаки женщины.
Как ему наказать ее? Как? Он не мог поднять руку. Она все же была женщиной, леди, черт побери! Леди в бриджах!
Он обнял Молли за талию и притянул к себе. Грубо охватив ее губы своим ртом, он расплющил их, наказывая девушку поцелуем. Сэм старался причинить ей такую же боль, какую она только что — словами — причинила ему.
Молли вырывалась, чувствуя напряжение тугих мускулов, жар его губ и влажность языка, который вдруг силой раздвинул ее губы и протиснулся между зубами.
Она хотела за этот поцелуй возненавидеть Сэма, хотела вырваться, ударить, но вместо этого вдруг почувствовала горькое раскаяние в резкости своих слов.
Тепло разлилось по телу Молли, губы раскрылись сами собой, против желания, и язык Сэма продвинулся еще глубже и стал дразнить и ласкать вместо того, чтобы причинять боль.
Держа ее за запястье, он поднял ей руки над головой и продолжил поцелуй. Его губы, уже больше не грубые, стали теплыми, мягкими и показались ей безумно приятными. От него пахло древесиной и хвоей, а коротко подстриженная борода терлась о ее щеку немного щекотно.
Сэм не прекращал поцелуя, исследуя языком рот Молли, пробуя вкус, возбуждая желание прижаться к нему сильнее.
Когда он наконец отпустил ее запястье, Молли сама обвила руками его шею и прильнула к нему, зная, что если сейчас отстранится, то упадет от охватившей колени слабости.
Она услышала стон Сэма, когда он ртом коснулся ее мочки уха. Его губы неожиданно проложили дорожку из поцелуев вдоль ее шеи, спускаясь к груди.
Когда он снова приник к ней, Молли отдалилась от реальности, воспарив над землей. Его руки запутались в густой массе рыжих волос, уже не связанных лентой.
Сэм прижимался к ней так сильно, что она испугалась оказаться раздавленной, но отстраниться по-прежнему не могла.
Молли почувствовала, что теперь его руки блуждают по ее спине, спускаются к талии и скользят ниже, чтобы обхватить ягодицы и прижаться к ней еще сильнее.
Нежные поцелуи, испытанные прежде, не подготовили ее к бурному натиску Сэма. Она утопала в огне, чувствуя желание, трепет и неуверенность в себе. Ее мучили сомнения, то ли она делает, так ли. Молли ненавидела… и любила…
Сэм боролся с неукротимым пламенем, пожирающим его тело. Он так давно мечтал прикоснуться к этой девушке — с того самого момент, как увидел ее купающейся в ручье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116