Неужели он сыграл с ней такую ужасную шутку?! Сдерживая рыдания, кое-как приведя себя в порядок, Энэлайз выбежала из каюты, хлопнув дверью.
А Марк обессилевший, лежал на кровати. Его лицо было смертельно бледным, и вокруг рта снова залегли резкие морщины. Чертыхаясь, он сполз с кровати и дотянулся рукой до своего чемодана. Кое-как открыв его, он достал флакон от туалетной воды. Еще дома он тайком налил туда виски. Дрожащей рукой он снял крышку и сделал большой глоток. Приятное тепло почти мгновенно разлилось по телу, и Марк, облегченно вздохнув, сделал еще глоток.
Ох, Энэлайз, Энэлайз! И за что ему такие муки!
— Теперь в конце концов я стану общаться с вами, полковник Шэффер, только с помощью записок, — шептала возмущенно Энэлайз, разглядывая себя в зеркале, вынимая из головы оставшиеся шпильки. — И заверяю вас, что я в вашу каюту больше ногой не ступлю!
К счастью для Энэлайз, ни маленького Джонни, ни Мэй в каюте, когда она вернулась, не было. И ей не пришлось выдерживать многозначительные взгляды своей служанки и, тем более, объяснять откуда она явилась в таком виде.
Она смогла вдоволь нарыдаться, а затем, наплакавшись, она села перед зеркалом и принялась медленно расчесывать свои волосы. Это всегда успокаивало ее и помогало хорошо заснуть. Незаметно для себя она и сделала это. Продремав не меньше часа, она привела себя в порядок. Ей стало немного легче. Щемящая боль прошла, остался лишь гнев и недоумение.
Если Марк хотел таким подлым способом доказать ей, что никакие интимные отношения с ней ему не нужны, он достиг своей цели вполне. Больше она не допустит, чтобы ее так отвергали.
Вернулись Джонни и Мэй, которая уложила мальчика отдыхать. Энэлайз видела как проницательно взглянула на нее служанка. Утаить что-либо от Мэй было невозможно, а уж тем более та увидела, как опухло от слез ее лицо. Чтобы избежать расспросов, Энэлайз вышла на палубу, где оставалась еще очень долго, думая о Марке.
Когда она, наконец, решила вернуться, то, проходя мимо каюты Марка, услышала оттуда его голос. Он был злым, но каким-то невнятным, потом раздался его громкий и неестественный смех. Энэлайз подошла поближе к двери и вновь прислушалась. Теперь говорил сержант Джексон, но его голос был очень тихим. Тут вновь громко заговорил Марк, и Энэлайз все стало ясно. Марк был пьян. Она быстро открыла дверь и, резко хлопнув ею, вошла в каюту.
Сержант Джексон тотчас с виноватым видом подскочил со стула, а Марк только безразлично посмотрел на нее.
— Ты опять пьян, — набросилась на него Энэлайз.
— Ты угадала, — беззаботно ответил Марк. Энэлайз испепеляюще посмотрела на него, затем перевела взгляд на сержанта Джексона. Вот тот был явно испуган.
— Сержант Джексон, я кажется достаточно ясно предупредила вас насчет алкоголя?
Джексон начал даже заикаться, пытаясь сказать что-то в свое оправдание, но Марк опередил его:
— Не вини его, Генерал! Джексон мне ничего не давал. Я сам припрятал, еще дома.
Энэлайз вопросительно подняла бровв я опять обратилась к Джексону:
— Сержант, он ведь уже давно пьян. Почему вы сразу же мне об этом не сказали?
Сержант, потупив взгляд, уставился в пол.
— Я же не доносчик, миссис Шэффер.
— В данной ситуации вы можете поступиться своими принципами. С тех пор как вы помогаете полковнику, он испортил свое здоровье и совершенно потерял разум, — сказала она, а затем вздохнула, подумав: — Этот человек был слишком предан Марку. И хотя он согласился с ее требованием, — решила Энэлайз, — он все равно ей ничего не расскажет.
— Хорошо, — сказала Энэлайз. — Где он спрятал бутылку?
— Он вылил свой одеколон, а туда налил виски, — сказал сержант.
Энэлайз проворно подошла к Марку и вырвала почти пустую бутылку, у него из рук. Другую опустошенную бутылку, что лежала на полу, она тоже подняла. Марк ухватил Энэлайз за юбку. Она вывернулась так, что он потерял равновесие и чуть было не свалился на пол.
— Ты забыл, Марк, о том, что больше ты никогда не сможешь меня силой заставить делать то, что ты захочешь, — язвительно заметила Энэлайз. Затем она подошла к чемодану и тщательно исследовала все его содержимое. Она открывала каждый флакон с жидкостью и нюхала его. Таким образом, она нашла две фляжки с виски, что он упрятал в чемодане с одеждой и еще одну — в шляпе. Для успокоения своей совести она также осмотрела содержимое чемодана Джексона и увидела еще одну фляжку с виски. Осмотрев каждый закуток в каюте и не обнаружив больше ничего, она взяла найденное в руки и направилась к двери. Там, у двери, она обернулась и холодно сказала:
— Сейчас я выброшу эти бутылки за борт. Я ведь обещала, Марк! Надеюсь, что ты теперь протрезвеешь?!
— Сержант Джексон! — обратилась она к адъютанту. — Полагаю, что вы будете более бдительны, если собираетесь остаться у нас работать. И еще — Марк! До тех пор, пока ты будешь пить, ты не увидишься с Джонни. Я не хочу, чтобы мой сын видел, как ты пьешь. И я не позволю, чтобы его унижали за то, что его отец — пьяница.
Ну вот, теперь, она унесла его последнее утешение. Никакой отдушины не осталось — ни алкоголя, ни любви. А еще… еще Марк не сомневался, что Энэлайз выполнит свое обещание и не пустит к нему Джонни.
Остаток недели прошел без происшествий. Марк не хотел, чтобы Джексон выносил его подышать свежим воздухом на палубу. Он заявил, что не собирается выносить сострадательные взгляды пассажиров. Все время он находился в своей каюте, сидя или лежа в постели, полностью погруженный в свои мрачные мысли.
Он оживал только в те часы, когда к нему забегал Джонни. А тот ежедневно, по несколько раз в день влетал в каюту отца показать игрушку или послушать сказку, или предложить поиграть с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101