— Своими глазами видела, как он дверь запирал, — не сойти мне с этого места!— Вот и хорошо, что сказала мне. Побегу, велю повару браться за свои поварешки, а то ведь и глазом не успеешь моргнуть, как миледи захочет покушать. — От довольной улыбки и без того круглое лицо госпожи Рейд стало еще шире. — Наша миледи не промах — лэйрду скучать не даст. Так что, сдается мне, штучки вроде леди Линдсей в наших местах еще не скоро объявятся. Вот и слава тебе, Господи…— И не говорите… Ох, сдается мне, поселит его миледи при себе в Голдихаусе на веки вечные.— Поди, плохо! — удовлетворенно заключила госпожа Рейд. — Чтобы растить ребятишек, лучше места, чем Гол-дихаус, и не сыщешь. 19 Пока весь Голдихаус купался в блаженстве, Гарольд Годфри в Лондоне не покладая рук трудился над тем, чтобы как можно скорее разрушить счастье, только что обретенное лэйрдом и леди Равенсби.— Все бумаги можно составить здесь, в Лондоне, — басовито убеждал грузный Годфри своего работодателя — герцога Куинсберри, человека средних лет, тощего и темного лицом.Оба прогуливались по Сент-Джеймс-парку, опасаясь, как бы их разговор, весьма деликатный и конфиденциальный, не оказался подслушан кем-нибудь из прислуги. Ведь отличить верного слугу от предателя не так легко, как может показаться на первый взгляд.— Легче всего в суде будет доказать то, что имело место изнасилование, — задумчиво произнес Куинсберри, — хотя и обвинение в измене отнюдь не помешает.— Беда в том, что она уже носит в себе ребенка, — с горечью напомнил эрл. — Впрочем, даже если он и женился на ней, мы будем стоять на своем, утверждая, что этот брак был насильственным.— За свидетелями дело не станет, мы сможем подкупить их в два счета, — согласился Куинсберри.— Или устроить так, чтобы неудобные свидетели бесследно исчезли.— С вами трудно не согласиться, — ухмыльнулся герцог. — А теперь напомните-ка мне, какой собственностью владеет этот Равенсби. И какая документация, с вашей точки зрения, может оказаться для нас полезной. — Обходительность Куинсберри была отчасти напускной, отчасти искренней. Как и любой ловкий придворный, герцог отличался двуличием. В светской беседе он был сама любезность, но, едва дело касалось его интересов, тут уж пощады от него ждать не приходилось. Этот человек был алчен и в то же время, как утверждала молва, мог сорить деньгами направо-налево. Имения Джонни Кэрра, которые остались бы без хозяина в случае обвинения его в изнасиловании, должны были стать желанным довеском к богатствам герцога.— Если бы вам удалось получить от королевы специальное разрешение, мы уже сейчас могли бы возбудить судебный процесс. А предстанет он перед судом или нет, не так уж существенно для тех, кто будет выносить приговор.— Но не отрицайте, вам определенно хотелось бы, чтобы его доставили в зал суда в кандалах, — заметил Куинсберри, хорошо осведомленный о том, какую ненависть его собеседник испытывает к этому человеку.— Один должок он мне выплатил, но за ним все еще остается второй. Или даже третий, если не сбрасывать со счетов первое похищение моей дочери. Поэтому не скрою, мне было бы приятно увидеть этого мерзавца закованным в цепи.— Этот молодой человек слишком горяч. Его трудно удержать в узде. Хотя, впрочем, вам лучше судить о том, насколько он безрассуден. — Ходили упорные слухи о том, что Гарольд Годфри был непосредственно причастен к смерти старого эрла Грейдена. Джонни Кэрр, которому в ту пору исполнилось всего семнадцать, едва вернувшись из Франции, чтобы унаследовать титул, поскакал прямиком в Харботтл. Там у ворот замка он вызвал Гарольда Годфри на поединок.Будучи искусным фехтовальщиком, Годфри с радостью принял вызов, брошенный зеленым юношей, и в самом деле едва не убил его. Однако бой затянулся на целый час, и в конце концов сила взяла верх над изощренностью. Годфри так и не смог нанести смертельный удар, хотя опыт и ловкость были на его стороне. И когда в конце концов Джонни Кэрр приставил острие своего клинка к горлу эрла Брюсисона, тот с пеной на устах принялся отрицать собственную причастность к кончине отца молодого дворянина, безутешного в своем горе. Семнадцатилетний идеалист не нашел в себе сил убить человека, вопиющего о своей невиновности. Он просто ушел.— Он — проклятие моей жизни, — произнес отец Элизабет ледяным голосом, — как и его отец до него. Для меня было бы высшим наслаждением лишить этого гаденыша его богатства.— И сколько же у него поместий? — будто невзначай поинтересовался Куинсберри. — У него, кажется, есть и корабли. Сколько всего?— Около дюжины его поместий разбросаны по всей равнинной Шотландии. Плюс четырнадцать кораблей… Еще два новых строятся в Голландии.— Что ж, вы неплохо все разузнали, — удовлетворенно пробормотал герцог. — А не лучше ли будет, если часть его собственности не будет зафиксирована в документах? — бросил он на компаньона взгляд исподлобья. — Во всяком случае, пока…— Чтобы не делиться какой-то частью…Куинсберри хитро улыбнулся.— Хотел бы надеяться, что нам вообще ничем не придется делиться, — сказал он, четко выговаривая каждое слово. — Тем более сейчас, когда все буквально кипят гневом при одном лишь упоминании о Шотландии. Хейвершэм в палате лордов потребовал созвать всех пэров, чтобы принять заявление о той угрозе, которую представляет Акт о безопасности Шотландии. Совершенно очевидно то, что мы вполне можем использовать к собственной выгоде нынешний разгул страстей и жажду мщения. У лэйрда Равенсби есть знакомства во Франции. Его родственники и управляющие сидят в нескольких шотландских и французских портах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162