С Джонни Кэрром такое случилось впервые.Они простились утром. Потому что политика — дрянная штука, и те, кто враждовал веками, не помирятся оттого, что два человека разделили между собой ночь, полную наслаждений.Как бы то ни было, их разделяла целая пропасть.Их разделяли нации.Их разделяли традиции и устои, их разделяла история.И они оба понимали это.— Я хотела бы поблагодарить вас от всего сердца, — сказала она напоследок, когда они церемонно прощались друг с другом — так, как если бы совсем недавно не лежали обнаженные в объятиях друг друга. Как если бы обменивались любезностями на дипломатическом приеме. — Благодарю вас за замечательную ночь.Джонни Кэрр бросил на Элизабет быстрый взгляд из-под ресниц, оценивая, насколько серьезно та говорит. Никогда прежде его не благодарили за это.Поймав его взгляд, Элизабет улыбнулась, прижимаясь щекой к его груди.— Судя по твоему лицу, я — первая, кто поблагодарил тебя за это.Внезапная улыбка тронула уголки его губ.— Ты действительно первая. И слава Богу. А если бы границы, разделяющие нас, не были так непреодолимы, я бы сказал тебе: «Приходи ко мне в любую минуту…»— И вряд ли я устояла бы перед этим искушением, если бы только мой визит не стал причиной какого-нибудь международного инцидента.Джонни и сам бы поддался тому же искушению, если бы не взял так крепко за горло ее отца.— Путешествовать втайне не представляет никакой сложности. Мы частенько пересекаем границу. Вот если бы только не…— Мой отец, вы хотите сказать? — В голосе Элизабет внезапно появился холодок.— Он и его волкодавы. Они только и ищут повода — еще с прошлого года. Мне вовсе не хочется стать их добычей.— Шотландия на самом деле будет стремиться к независимости?Элизабет вспомнилось, что в ноябре, когда собрался первый с 1689 года шотландский парламент, он тут же принял несколько воинственных антианглийских актов. Хотя Англией и Шотландией в течение сотни лет правил единый монарх, и поэтому обретение последней подлинной независимости было довольно сомнительно, европейские дворы, надеясь получить собственную выгоду, снова заинтересовались шотландскими делами, и в руках Шотландии таким образом оказалось весьма действенное средство давления на Лондон.Джонни вздохнул. Он не мог да и не собирался выдавать секреты постороннему человеку, как бы близки они ни были. В конце концов, Элизабет была дочерью его врага.— Этого хотят очень многие, — осторожно ответил он.— А ты?— Ты хочешь, чтобы я рассказал об этом тебе, англичанке? — пошутил он, легонько касаясь пальцем кончика ее носа. — Даже если она прекраснее, чем сама Цирцея?— Ты и вправду так думаешь? — Голос Элизабет был полон искреннего любопытства.— Тебе наверняка говорили об этом и другие мужчины.Она помолчала, словно пытаясь припомнить, а затем просто сказала:— Никогда.Пораженный ответом девушки, чья зеленоглазая и золотоволосая красота была не сравнима ни с чем, Джонни спросил:— Неужели Хотчейн держал тебя под замком?— Нет, но я была его собственностью.— И никто не хотел рискнуть жизнью, сказав тебе комплимент…— Да, примерно так, — согласилась Элизабет упавшим голосом. Однако через мгновение она задрала подбородок и, сопроводив свои слова воинственным жестом, заявила: — Такого со мной больше никогда не повторится.— Ты говоришь это с такой убежденностью… — шутливо заметил Джонни.— В моем распоряжении было целых восемь лет, чтобы убедиться в преимуществах свободы.— Что ж, в таком случае желаю тебе удачи. — Джонни было известно, насколько иллюзорным в те времена являлось понятие женской свободы, но решил не вступать в дискуссию на эту опасную тему.— С тем состоянием, которое я получила в наследство, удача мне не нужна.— Возможно, — уклончиво согласился Джонни. Он не считал себя вправе указывать женщине, как ей жить, после одной проведенной вместе ночи. Однако свободные одинокие женщины становились жертвами принуждения самого различного характера. Ему приходилось видеть, как женщины, владевшие деньгами, использовались своими семьями в качестве пешек, и в основе этого всегда лежала корысть.— Люди Хотчейна в Ридсдейле являются еще одной гарантией моей независимости.— Конечно, — откликнулся он, думая о том, что люди эти, однако же, не последуют за Элизабет. Им нужен мужчина, который доказал, что может быть лидером, способный пополнять их кошельки с помощью периодических набегов. Джонни полагал, что несколько членов семейства Хотчейнов уже состязаются за право занять это место. — У тебя есть личная охрана? — поинтересовался Джонни.— Небольшая.— Точнее. — Хорошо знакомый с обычаями Приграничья, Джонни подсчитывал в уме, сколько нужно воинов для того, чтобы обеспечить безопасность Элизабет.— Шестьдесят человек.Весьма неплохо! Эта девушка явно понимала собственную ценность.— Им можно доверять?— Целиком и полностью.Откинувшись на подушки, сложенные у него за спиной так, чтобы он мог сидеть в постели, Джонни резким, но грациозным движением схватил Элизабет и посадил к себе на руки.— Похоже, ты абсолютно уверена в них. Но как ты можешь знать, что они и вправду преданы тебе?Кровожадные родичи Хотчейна, как казалось Джонни, представляли для Элизабет серьезную опасность, а размеры состояния ставили ее в опасное положение.— Они являлись моими личными телохранителями на протяжении восьми лет. Я верю им безгранично.Успокоенный уверенностью Элизабет, Джонни подумал: «Шестьдесят головорезов из Ридсдейла — этого должно быть достаточно».— Ты ведь знаешь, что сыновья Хотчейна сделают все, чтобы заграбастать твои деньги, — предупредил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162