«Арсеньева Е. Мост бриллиантовых грез»: Эксмо; Москва; 2005
ISBN 5-699-14092-1
Аннотация
След этого человека вел в Париж. Да и куда еще может отправиться тот, кому удалось украсть бриллианты на огромную, просто фантастическую сумму!.. А в том, что несметные сокровища именно украдены у умершего в купе поезда Валерия Константинова, ничуть не сомневаются его сын Роман и вторая жена Эмма. Так что в Париж направляются именно они. Их план прост и изящен: подобраться к вору через его любовниц, которых и соблазняет юный Роман, чья красота служит приманкой для чувственных француженок. Но удастся ли вернуть бриллианты? Да и были ли они вообще похищены?..

Елена Арсеньева
Мост бриллиантовых грез
Ваш нежный рот – сплошное целованье!
М. Цветаева
…Нас – много. Мы не умеем считать, мы не знаем точно, сколько нас, знаем только – много. Мы собраны сюда, в нашу темницу, из разных мест, и сначала мы поглядывали друг на друга настороженно, надменно. Мы ведь разные! Каждый из нас – сокровище сам по себе. Но сущность у нас одна – сущность прозрачного сверкающего камня, из-за которого люди способны совершать безумства.
Каждый из нас многое мог бы порассказать о своей судьбе! Рассказать о тех руках, которые вынимали нас невзрачными, грязными, бесформенными комочками из синей глины, счищали ее, прятали нас в самых немыслимых местах, вынося из промерзлой тайги или вывозя из душных тропических стран. Мы переходили из рук в руки. Нас разглядывали в лупу и на свет, нас бросали на чашу весов, за нас отсчитывали золотые монеты и смятые ассигнации. Лица мелькали над нами – бородатые лица мужиков и пиратов, сморщенные от хитрости лица ювелиров, бледные от алчности лица дам и господ – тех, кто покупал нас и продавал. Нас ограняли, обрамляли золотом или платиной, нас вдевали в уши или нанизывали на пальцы, нас возлагали на головы или окружали нами шеи, запястья, прикалывали к одежде в виде брошей или орденов. Рядом с нами меркли все прочие камни, и мы с презрением взирали на разные там сапфиры и рубины, на изумруды и топазы, которые люди по глупости своей пытались нам противопоставить.
Тщетно! Они однообразны и унылы, они – только синие, только красные, только зеленые, только желтые. Мы – о, мы… Мы воплощаем в себе бесчисленность, бессчетность, бесконечность! Что может соперничать с нашей невозмутимой сверкающей прозрачностью, с этой чистотой, в которой сосредоточено все многообразие красок и цветов, с этим холодным сверканием, в котором таится жаркая, живая, ослепительная игра солнечных лучей?
Ничто не сравнится с нами – и по красоте, и по умению дурманить человеческие головы. Нас не раз обагряли кровью, однако мы остаемся по-прежнему блистательно чисты и невозмутимы, осознавая свою царственную сущность. Алмаз – император всех камней!
О, это воистину так. Мы знали, что мы – всемогущи. Ради обладания нами люди предавали и убивали друг друга. Мы были для них превыше всего! Но они напрасно думали, что обладают нами. Это мы, мы обладали ими! Одна наша хозяйка, надевая нас и вертясь перед зеркалом, называла нас любимой игрушкой красавиц. На самом же деле и красавцы, и красавицы, и уроды, и дурнушки забавляли нас, были нашими игрушками. Мы делали с ними, что хотели. Мы вершили их судьбы.
И вот однажды случилось нечто непонятное… Руки нашей хозяйки, которые прежде касались нас так любовно, с таким восхищением, дрожали. На нас капали ее слезы. Мы помним, как нас выламывали из наших насиженных, привычных гнездышек-оправ, варварски, торопливо разрушая их. Потом нас ссыпали вместе, в один мешочек, словно мы были какими-то пошлыми горошинами, предназначенными для супа. Мы с возмущением терлись друг о дружку нашими отшлифованными, виртуозно ограненными боками, мы ворчали, мы похвалялись друг перед другом своими историями, мы кичились своей древностью и ценностью и бранили людей, которые смеют обращаться с нами так небрежно, так неуважительно.
Мы помним, как нас куда-то несли… Потом раздались крики. Что-то загрохотало. Потом настала тишина.
С той минуты про нас забыли… Мы лежали в тишине, в темноте, медленно, но верно обрастая пылью и грязью. Мы ждали, когда за нами придут, чтобы вернуть нам прежнее величие, подобающее нашему царственному сану. Мы умеем ждать, ведь мы – порождение земли, мы столь же древние, как сама планета наша. У каждого из нас позади – вечность и впереди – вечность, люди – это ничтожные, мгновение живущие мошки по сравнению с нами. Однако люди нужны нам для того, чтобы вернуть нам блеск, чтобы восторгаться нами! Мы тускнеем и меркнем, когда на нас не смотрят восхищенные, алчные глаза людей!
Но мы знали, что наш час настанет, и терпеливо ждали. И вот наконец-то нас нашли! Солнце заиграло в наших гранях. Мы увидели восхищение и алчность в человеческих глазах. И мы снова ощутили себя властителями человеческих судеб. Мы снова почувствовали, что правим миром!
* * *
Часом позже Фанни не обратила бы на него никакого внимания. Часом позже она его просто не заметила бы в той суете, которая начинается в Париже с семи утра и заканчивается около полуночи. И здесь, на мосту Пон-Неф, тоже воцаряется жуткая суета. Автобусы, автомобили, пешеходы… Кому надо, переходят или переезжают через Сену из правой части города в левую и наоборот; кому надо, спешат на остров Сите или оттуда… А главное, с самого раннего утра на парижских мостах начинают болтаться туристы. Туристы обожают парижские мосты, особенно Пон-Неф! Впрочем, чего только не обожают эти самые туристы! Они ретиво вползают на Монмартр, пыхтя и отдуваясь на крутых улочках и почти вертикальных лесенках;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17