OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 5 октября 2002 года
«Прус Б. Сочинения в семи томах. Том 2»: Государственное издательство художественной литературы; М.; 1962
Аннотация
Рассказ впервые опубликован в 1880 году.
Болеслав ПРУС
ЭХО МУЗЫКИ
Не пойдут уже, Орфей, за тобой ни вольные стаи диких зверей, ни шумящие дубы, ни скалы, взволнованные звуками твоей лиры. И не укротишь ты ими ярость волн морских и буйного ветра, не остановишь падающий град и бесконечный караван туч, плывущих в небе, — ибо нет тебя больше на земле, Орфей… Напрасно льет слезы твоя мать Каллиопа. Тщетна вся скорбь, если даже великие боги не в силах спасти от гибели собственных детей…

I
Орфей торгующий
В час одного из последних своих воплощений на земле Орфей принял образ ребенка с очень длинными пальцами и оттопыренными ушами. Мальчик явился на свет в музыкальной семье, родители сразу поняли, что он будет великим пианистом, и всячески старались развивать его талант.
Талант действительно был необычайный. Мальчик часами сидел за фортепьяно, ноты научился читать за неделю и подбирал труднейшие мелодии, которые слышал только раз. В восемь лет он уже умел играть, не сбиваясь, даже на прикрытой салфеткой клавиатуре и обладал таким музыкальным слухом, что превосходно подражал речи всех знакомых и голосам многих птиц и домашних животных.
Он был трудолюбив и благодаря этому окончил не одну, а две консерватории, брал уроки у известнейших музыкантов и в конце концов стал незаурядным и высокообразованным пианистом.
Наилучшим доказательством его учености были сочинения на мотивы мало известных публике композиторов, темы которых он, как уверяли критики, развивал и облагораживал.
Родные постоянно твердили, что при такой гениальности он непременно составит себе большое состояние, — и юный Орфей довольно рано начал обдумывать способы превращать музыку в деньги. Однажды, добившись приема у Листа, он упал перед ним на колени, в другой раз имел счастье поцеловать руку у Верди. Несколько позже он написал хвалебный гимн Мейерберу, а еще через полгода совершил паломничество в Байрейт, чтобы там, у ног великого творца музыки будущего, отречься от прежних заблуждений, которые он объяснял чересчур пылкой страстью к искусству.
Таким-то образом он снискал расположение крупных мастеров и представителей различных школ в музыке. Его приглашали давать уроки в семьях банкиров, он завел приятелей среди журналистов и несколько раз выступал на придворных концертах в качестве «феномена». За военный марш, сочиненный для армии князя Монакского, он был награжден орденом, а кадриль, посвященная императрице Евгении, сделала его популярным в кругах законодателей мод.
После войны 1870 года он в Париже дал концерт в пользу Эльзаса и Лотарингии. Популярность его достигла апогея. Он стал настолько знаменит, что к нему со всех сторон обращались с просьбами написать несколько слов «с благотворительной целью». И он писал: в Париже — о свободе и братстве народов, в Мадриде — о величии католической веры, в Берлине — о философии музыки, в Варшаве — о любви к отчизне, в Риме — против светской власти пап, а в Петербурге — о светлом будущем славянских народов. К тому времени у него уже было несколько десятков тысяч франков в надежнейших акциях, приносивших самые высокие проценты. Он завел личного секретаря и имел право бесплатного проезда по всем главным железным дорогам страны.
В своей концертной деятельности он придерживался очень простой системы. Каждый год сочинял новое произведение (о коем приятели его, известные критики, распространялись в печати очень много, хотя и довольно туманно) и, разучив какую-нибудь трудную пьесу так, что никто не мог с ним сравниться в беглости, объезжал с этими достижениями всю Европу, давая по одному концерту в Париже, Лондоне, Берлине, Вене. Из столиц мира увозил он хвалебные рецензии (отрицательные он не удостаивал вниманием), вклеенные в альбом вместе с автографами местных знаменитостей. Но капитал свой он умножал концертами не в столицах, а в провинциальных городах и на курортах, где обычно за несколько дней до его выступления газеты извещали, что он приезжает, затем — что его «упросили порадовать концертом наш город, известный своими любителями и знатоками музыки».
Все это устраивал его секретарь, в чьи обязанности также входило разыскивать во всех концах света влиятельных меценатов, давнишних приятелей и коллег знаменитого пианиста или хотя бы их однофамильцев. И, по удивительному стечению обстоятельств, у маэстро находились старые приятели повсюду, чуть ли не в таких местах, как Пекин, Тонкин и Хартум.
Секретарь умел удачно выбирать время для гастролей маэстро, в каждый город они попадали как раз тогда, когда «сливки» местного общества затевали какой-нибудь большой благотворительный концерт. Разумеется, маэстро приглашали в нем участвовать — сперва робко, потом настойчиво. Он играл немного и словно нехотя, но играл, и его награждали бешеными аплодисментами.
После первого «случайного» выступления город «жаждал опять услышать великого пианиста». Старые друзья и товарищи, знатоки музыки, энтузиастки в летах, богатые дамы, страстно желавшие показать публике свои новые туалеты, девицы на выданье, светская молодежь, которая не знала, как убить время, мужья и отцы, желавшие сохранить мир в доме, — все горячо молили великого музыканта, чтобы он позволил поклоняться ему и умножать его доходы.
И после некоторых колебаний маэстро уступал мольбам.
Наем зала всегда обходился дорого, ибо, как объясняли секретарю владельцы, «после каждого такого концерта пол грязнее, чем в конюшне».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11