Нет нужды отмечать, что все
толкователи пророчеств соглашались с тем, что королевство не может быть
спасено без Воина, которого следует воплотить в реальности из воплотимого.
Но каким образом это воплощение может быть осуществлено и, к тому же, кого
именно считать этим Воином - здесь уверенности было меньше.
Мастера, считавшие Джерадина ни на что не годным, имели на то все
основания. Кроме всего прочего, он был не просто самым старшим из
пригодников, ныне находящихся на службе Гильдии, - он был самым старшим из
когда-либо служивших Гильдии, но так и не стал настолько опытным, чтобы
можно было наконец провозгласить его Мастером. Хотя ему было лишь немногим
больше двадцати лет, его возраст был достаточным, чтобы над ним
насмехались за то, что ему никак не удавалось заслужить мантию Мастера.
Он был настолько рассеян, что ему нельзя было доверить даже смешивать
песок и красители, не опасаясь, что он что-то перепутает и нарушит
пропорции; настолько неловок, что не мог пройти через большие лаборатории,
расположенные в просторных подвалах Орисона, не цепляясь за посохи, катки
и другие приспособления Мастеров. Даже трусливый как заяц Мастер Квилон,
удививший всех тем, что, отбросив страх за свою шкуру, заявил вслух (как
мог бы сделать и король Джойс, если бы не спал почти все время) свои
возражения против мнимой аморальности выхватывания Воина из его
собственного мира, чтобы он мог послужить нуждам Морданта - так вот, даже
Квилон пробурчал себе под нос, что если попытка Джерадина не увенчается
успехом, то у Гильдии наконец-то появится достаточный повод избавиться от
столь бестолкового ученика.
Честно говоря, способность Джерадина все путать и портить создавала
определенные сложности и с технической точки зрения. Вообще-то Мастеру,
создавшему для такой цели специальное зеркало, следовало просто открыть
его и воплотить Воина в реальности. Но Джерадин снова и снова
демонстрировал, что не способен осуществить даже самые простые воплощения.
Таким образом, он вынужден был поступить буквально так, как советовал
король Джойс: ему следовало пройти сквозь стекло, встретиться с Воином и
просить его о помощи.
Среди достоинств Джерадина было честное сердце, решительность и такая
сильная преданность, какая встречается только у детей. Короткие каштановые
волосы вились над его высоким лбом; лицо его смело можно было бы назвать
волевым, а то, что он рос вместе с шестью своими братьями, сделало его
выносливым, мужественным и не способным долго предаваться печалям. Но
выражение его лица частенько бывало портила гримаса смущения и мольбы о
прощении за очередную неловкость, а сознание своей никчемности частенько
вызывало у него дрожь в коленках. Его подсознательное стремление к
загадкам и потенциалу воплотимого было настолько сильным, что нескончаемые
ошибки оставили в его душе глубокую рану, рану, которая все углублялась и
была уже готова превратиться в неизлечимую, когда Гильдия, повинуясь
предсказаниям и здравому смыслу, поручила ему миссию спасения будущего
Морданта.
Все это произошло тогда, когда Джерадин вновь обрел прежний энтузиазм
и с пылом принялся трудиться под присмотром Мастеров, вкладывая в свою
работу всю душу, делая все как требовалось в их ремесле - смешивая песок и
красители собственноручно, чтобы зеркало потом не отринуло его;
растапливая печь деревом, которое он заготовил самолично; мешая
расплавленную массу и перемешивая ее вновь не меньше дюжины раз, пока она
не стала именно такой, как в том зеркале, в котором Мастера видели
избранного ими Воина; возясь возле раскаленной стеклянной массы, пока
кровь не начинала молитвенно стонать в его венах; выливая стекло в
специальную форму и кашляя от едких паров окалины. При малейшей неудаче,
проявлении невнимательности или ошибке он тяжело вздыхал, проклинал себя,
извинялся перед всеми присутствующими - и снова набрасывался на работу.
Надежда пела в нем, пот пропитывал его одежды, а все его мускулы ныли.
Он, как и Териза, не подозревал, что находится под действием чар. Но
если бы он даже и знал об этом, то не переживал бы - настолько он был
поглощен миссией, возложенной на него Мастерами, заданием, которое могло
завершиться тяжким увечьем или даже смертью.
Она была совсем не тем Воином, которого избрала Гильдия.
Она даже не была обитателем того мира, в котором жил Воин.
И кроме того, теоретически зеркало Джерадина должно было бы быть
совсем другим.


КНИГА ПЕРВАЯ

1. ЗОВ
Ночью, за день до того, как Джерадин пришел за ней, Теризе Морган
приснился сон - один из немногих. И теперь она будет помнить его всегда. В
нем она услышала звуки охотничьих рожков; слабые, доносящиеся издалека,
они докатились до нее в морозном воздухе поверх покрытых колючим снегом
холмов, словно зов, которого всегда ждало ее сердце. Рога пропели вновь, а
когда она выпрямилась, прислушиваясь - еще раз. Но ближе не становились.
Она хотела посмотреть на того, кто трубил. Из-за дерева, за которым
она то ли сидела, то ли лежала, словно холод не мог коснуться ее своим
дыханием, виднелся край холмов; наверное, рога и те, кто играл на них,
были с другой стороны. Однако она так и не пошевелилась. Сон
демонстрировал ей то, чего она никогда не видела раньше, но сама она
оставалась прежней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21