По окончании сбора Фидель попрощался с товарищами, затем Рауль Кастро, который задержался, слушая новости по радио, попрощался с Фиделем. После стольких месяцев войны, не считая многих лет, проведенных вместе в тюрьме и в изгнании, они расставались, и возможность новой встречи в этот момент была далека. Без слов братья крепко пожали друг другу руки, и, уходя, Рауль крикнул: «Удачи!»
Март 1958 г. ознаменовался новыми успехами Повстанческой армии, которая стала пробовать свои силы уже за пределами традиционно признанной освобожденной зоны. По многим признакам чувствовалось, что наступает агония диктатуры Батисты. На другом конце острова в горах Эскамбрай из различных оппозиционных сил сформировался еще один очаг партизанской борьбы. Фауре Чомон, один из руководителей Революционного директората, оставшийся чудом в живых после атаки на президентский дворец, сумел подготовить на территории США экспедицию, которая благополучно достигла берегов Кубы, пересекла остров поперек и создала свою опорную базу в Эскамбрае. Фидель со специальным гонцом направил бойцам Эскамбрая письмо, в котором приветствовалось открытие нового фронта борьбы против диктатуры, и обещал им всю возможную помощь со стороны подпольного аппарата «Движения 26 июля». Он по-товарищески советовал повстанцам, если окажется невозможным продолжать сопротивление в Эскамбрае, пытаться прорваться в Сьерра-Маэстру. Со своей стороны, бойцы Сьерра-Маэстры давали обещание своими боевыми действиями сковать противника и не давать ему возможности наваливаться всеми силами на новый очаг партизанского движения.
Расширение повстанческого движения в стране, углубление всех видов подпольной деятельности в городах, включая пропагандистскую работу, диверсионно-саботажнические акции, исполнение акций возмездия против наиболее кровавых палачей диктаторского режима — все это, казалось, говорило о приближении краха Батисты. Складывалось впечатление, что подошло время для начала всеобщей политической забастовки, которая на фоне побед Повстанческой армии должна была привести к победе.
У Фиделя были определенные сомнения относительно благополучного исхода такого варианта действий. Ведь он и его товарищи, находившиеся в горах, не могли знать в деталях, как развивалась подготовка к гражданскому выступлению, не могли чувствовать степени подготовленности масс, уровня координации между отдельными отрядами сопротивления, ориентировавшимися на различные политические силы, и им приходилось верить на слово своим коллегам из равнинного руководства. Но, со своей стороны, Повстанческая армия готовилась сделать все возможное.
12 марта за подписями Фиделя как главнокомандующего повстанческими силами и Фаустино Переса как делегата Национального руководства «Движения 26 июля» был обнародован манифест, в котором говорилось об объявлении в скором времени общенациональной забастовки и содержался призыв ко всему населению готовиться к этому.
Доводилось до всеобщего сведения, что 1 апреля объявлялись прерванными все транспортные сообщения по дорогам провинции Ориенте. По любым нарушителям мог быть открыт огонь без предупреждения. Запрещалась уплата налогов правительству Батисты и предписывалось платить налоги революционным властям. Всем чиновникам государственного аппарата предлагалось подать в отставку с 5 апреля под угрозой быть объявленными государственными преступниками. Все военнослужащие, которые будут продолжать после 5 апреля оставаться в вооруженных силах диктаторского режима, теряют право служить в армии после победы революции. Поскольку правительство объявило о призыве новых 7 тыс. человек в армию, манифест объявлял всякого, кто вступит в вооруженные силы в соответствии с распоряжением Батисты, предателем, подлежащим суду военного трибунала. В заключение манифеста говорилось: «Начиная с этого момента страна должна считать себя в состоянии тотальной войны с диктатурой. Оружие, которое находится в армии, флоте и полиции, принадлежит народу. Оно должно быть поставлено на службу народу. Никто не имеет права применять его против народа, а кто поступит иначе, тот не заслуживает никакого снисхождения. Чтобы дать время для доведения содержания этого документа до заинтересованных лиц, мы будем ждать до 5 апреля, после чего начнется кампания уничтожения всех, кто служит с оружием в руках диктатору. Начиная с этого числа война против военных станет беспощадной. Чтобы вернуть себе свое оружие... народ будет вынужден уничтожать военных, где бы они ни находились, как злейших врагов своей свободы и счастья».
Из содержания и тона этого документа можно сделать вывод, что он в значительной степени основывался на излишне оптимистической оценке обстановки за пределами Сьерра-Маэстры, которую давали товарищи из равнинного руководства. Манифест воспринялся так, как будто не было никаких сомнений в том, что речь шла о последнем и решительном бое, для которого все было подготовлено. Впервые за все время войны Фидель Кастро употреблял в отношении военных такой жесткий язык. Складывалось впечатление, что Фидель рассчитывал нанести этим документом последний удар деморализующего характера по противнику, чтобы вызвать окончательное замешательство и панику в самый решающий момент. Но, к сожалению, как показали последовавшие события, обстановка в стране была несколько иной, чем информировали Фиделя Кастро товарищи из равнинного руководства. Они просто-напросто скрыли крупные недостатки в своей работе по подготовке всеобщей забастовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155