.. - он осекся.
- Да, - в тон ему ответил Богатиков. - Тогда ведь все было не настоящее. И главное... Главное, что мы-то не влипли. Нас влипли, если можно так выразиться. Потому что... - он на секунду примолк, ища нужные слова. - Потому что, например, вот в этой игре, в которую мы сейчас играем, правила по ходу игры менять нельзя. Раз я проигрываю - значит, проигрываю, ничего не попишешь. А тогда на взяли и сменили правила по ходу игры. Причем сменили взрослые дяди взрослым дядям. Уж очень им хотелось выиграть, пользуясь своим положением. А мы попали в самую гущу всей заварушки... - он улыбнулся. - Впрочем, не будь мой отец таким наивным... Но не надо забывать, что он в то время много отработал за границей, и кое-что, касающееся нашей тогдашней жизни, просто успело выветриться у него из головы. Он считал, что пиастры - это пиастры, а если у кого-то их не хватает, он не станет вводить в игру "Пираты"... ну, например...
- Желтую подводную лодку! - сразу сказал отец. - Которая способна потопить все старинные галеоны и обеспечить выигрыш её хозяину!
- Вот-вот! - живо согласился Богатиков.
- "Желтая подводная лодка"? - мы с Ванькой переглянулись. - Так ведь это... "Йеллоу сабмарин"?
- "Уы ол лив он де йеллоу сабмарин"!.. - загорланил мой братец. У отца была неплохая подборка пластинок и кассет "Битлос". А когда мы пошли в школу (я ведь рассказывал, что первые годы мы учились дома, раз в две недели отправляясь сдавать пройденное учителям, потому что жили мы тогда в самом дальнем из "гостевых комплексов" заповедника, откуда ездить в школу каждый день было просто невозможно), то выяснилось, что "битлы" - это не "старье", известное только нам, что до сих пор ими увлекаются вовсю...
- Вот именно!.. - сказал Богатиков. - "Ты пришла и съела мандарин!.." - пропел он, гнусавя и "укая" на английский манер.
- Да, - кивнул отец. - Вот так мы и пели тогда эту песенку... И, что самое странное, с мандаринов все и началось...
- С несъеденных мандаринов! - рассмеялся Богатиков.
- Со съеденного в конце концов мандарина! - поправил отец.
- Ради Бога! - взмолилась мама. - Вы не только мальчишек заинтриговали, но и меня тоже! Оставьте ваши непонятные намеки, и рассказывайте поскорей...
- Что ж... - отец повернулся к Богатикову. - Я начну, а ты продолжишь, или вмешаешься, где надо, так?
- Так, - согласился Богатиков.
- Это детектив? - спросил я.
- Можно сказать, да, - ответил отец. - И, если искать ему название на твой манер, то можно было бы назвать его или "Тайна съеденного мандарина", или "Тайна бывалого полковника", или как-то еще... В общем, слушайте. Был, насколько помню, май семьдесят второго года... Или семьдесят третьего? спросил он у Богатикова.
Тот задумался, потом с шутливым отчаянием махнул рукой.
- Тоже никак не упомню... Что май был - почти наверняка, тепло совсем уже было, а занятия в школе ещё не закончились. В общем, был тот год, когда закрывали для советских граждан валютные продуктовые магазины... Это главное.
- Да, - согласился отец. - Это главное, а точный год можно потом уточнить. Итак, на дворе - начало тысяча девятьсот семидесятых годов, и май стоит великолепный...
И отец с Богатиковым стали рассказывать, а мы слушали, затаив дыхание.
Я и вам решил все это пересказать - история, что надо.
Только одна проблема у меня возникла: я не знал, от чьего имени записывать рассказ, ведь отец и Богатиков рассказывали приблизительно поровну. И я решил, что впервые попробую записать все в третьем лице. Ну, без авторского "я", а как человек, который со стороны на все происходящее смотрит. Что из этого получилось, вам судить...
ГЛАВА ВТОРАЯ
В ПОХОД НА ГРУЗИНЫ!
- Уф!.. - сказал Дмитрий Владимирович Богатиков, ставя в прихожей последний ящик. - Кажется, все.
- А этот куда приткнуть? - спросил его сын Юрка. Юрка вместе с двумя своими ближайшими друзьями - Ленькой Болдиным и Димкой Батюшковым - помогал отцу поднимать ящики с продуктами из машины домой.
- Этот?.. - Дмитрий Владимирович задал ребятам работу полегче, когда они, торчавшие в гостях у его сына, вызвались помочь: они поднимали из багажника ящики с рафинированным растительным маслом греческого и испанского производства, а сам он в одиночку ворочал ящики с килограммовыми металлическими банками датской прессованной ветчины, чешских сосисок и норвежских рыбных консервов. Но, все равно, и ребятам досталось попыхтеть. - Этот - приткните вон туда. А я потом разберусь.
Теперь вся прихожая была заставлена ящиками. Юркина мама, в фартуке, выглянула из кухни.
- Ну, молодцы!.. Идите, подкрепитесь, работники. Оладьи готовы.
- Сейчас... - Дмитрий Владимирович похлопал себя по карманам. - Уже забыл, запер машину или нет. Схожу, проверю. Но ты пока ребят покорми.
- Давайте! - сказала Юркина мама трем друзьям - "Трем Ботфортам", как они себя называли. - Мыть руки - и за стол.
Для того, чтобы объяснить, что происходило в тот день, и откуда взялась вся суматоха, придется обратиться к вещам, сейчас практически забытым...
Ящики, которые привез Юркин отец, были из валютного магазина. Из "Березки", как назывались они тогда. Но фокус в том, что советским людям иметь валюту было строго-настрого запрещено. За доллары или фунты, найденные на руках, сажали запросто, а то и расстреливали. Взрослые так и говорили: "Обладание валютой - расстрельная статья". Но ведь были такие люди - Юркин отец, например - которые много работали за границей, ездили в командировки, зарабатывали там валюту и должны были как-то пользоваться своими заработками. Как быть с ними? С ними придумали такое. Они должны были сдавать все заработанное во Внешторгбанк, и этот банк выдавал им взамен специальные чеки, которые приравнивались к валюте и которыми можно было расплачиваться в валютных магазинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38