Великий повелитель сам увидит, что решение было единственно правильным, и таким образом козни врагов своей цели не достигнут.«Беспощадный» наконец превратился в сверкающую точку, неотличимую от других звезд, которые окружили его после выхода из туманности.
Риззет тоже следил на экране за уменьшающимся тиранитским флагманом.– Он отпустил нас! Черт побери! Если бы все тираниты были похожи на него, я бы записался в тиранитский флот. Это меня даже раздражает. У меня сложилось вполне определенное представление о тиранитах, а Аратап ему не соответствует. Как вы думаете он не слышит нас?Байрон переключил приборы на автоматику и повернулся в кресле.– Конечно, нет. Он может следить за нами через гиперпространство, как и раньше, но не думаю, чтобы он мог уловить нас шпионским радиолучом. Помните, когда он захватил нас, он знал только то, что мы говорили на четвертой планете, не больше.В пилотскую рубку вошла Артемизия и прижала палец к губам.– Тише. Он уснул. Скоро мы будем на Родии?– В один прыжок, Арта. Аратап рассчитал его для нас.– Я пойду вымою руки, – заявил вдруг Риззет.Они подождали, пока он вышел, и Артемизия тут же оказалась в объятиях Байрона: Он поцеловал ее в лоб, в глаза, потом нашел губы и непроизвольно сжал ее еще крепче. Поцелуй затянулся.– Я тебя очень люблю, – сказала она.– Я люблю тебя больше, чем могу выразить словами, – ответил он.Последовавший затем разговор был совершенно банален и невыразимо приятен.Немного погодя Байрон спросил:– Он поженит нас до посадки?Артемизия слегка нахмурилась:– Я пыталась ему объяснить, что он Правитель и капитан корабля и что здесь нет тиранитов. Не знаю, понял ли он. Он очень расстроен и совсем не в себе. После того как отдохнет, я попробую снова.– Не волнуйся, мы его убедим, – негромко рассмеялся Байрон.Громко топая ногами, вернулся Риззет.– А все-таки с трейлером было удобнее, – сказал он. – Здесь даже вздохнуть – и то негде.– Через несколько часов мы будем на Родии, – отозвался Байрон. – Скоро прыжок.– Знаю. – Риззет нахмурился. – Подумать только! Я останусь на Родии до конца своей жизни. Я не жалуюсь, я рад, что остался жив. Но какой глупый конец!– Это еще не конец, – негромко сказал Байрон.Риззет внимательно посмотрел на него.– Вы думаете, можно начать все сначала? Что ж, для вас это еще возможно. Но не для меня. Я слишком стар, и ничего у меня не осталось. Я никогда не увижу Лингейн. Эта мысль удручает меня больше всего. Там я родился и прожил всю жизнь. В другом месте я не человек. Вы молоды, вы забудете о Нефелосе.– Родная планета – это еще не весь мир, Теодор. За последние столетия люди так этого и не поняли, а зря. Все планеты – наша родина.– Может быть. Если бы существовала планета повстанцев…– Планета повстанцев существует, Теодор.– Мне не до шуток, Байрон, – резко сказал Риззет.– Я не шучу, Такая планета есть, и я знаю, где она находится. Я мог догадаться об этом неделю назад, да и любой из нас мог. Все факты налицо. Они были передо мной, но я их не видел. Лишь на четвертой планете, когда мы победили Джонти, меня осенило. Помните, он говорил, что мы никогда не попадем на пятую звезду без его помощи? Вы помните его слова?– В точности? Нет.– А я запомнил. Он сказал: «В среднем на одну звезду приходится семьдесят кубических световых лет. Если вы будете искать методом проб и ошибок, вероятность двести пятьдесят квадриллионов к одному, что вы пролетите дальше миллиарда миль от любой звезды». От любой ! Именно в этот момент я догадался. Я даже услышал, как что-то щелкнуло у меня в голове.– У меня ничего не щелкает, – сказал Риззет. – Может быть, объясните подробнее?– Я тоже ничего не понимаю, – призналась Артемизия.– Разве вы не видите, что и для Джилберта вероятность была не больше? Вы помните его рассказ? Ударил метеорит, и курс корабля изменился. После серии прыжков он оказался внутри планетной системы. Такое совпадение настолько невероятно, что его можно не принимать во внимание.– Значит, это все-таки рассказ безумца, и никакой планеты повстанцев нет…– Но есть одно условие, при котором такое точное попадание корабля становится гораздо более вероятным. И в этом случае Джилберт не только мог, он должен был попасть прямо к звезде с планетной системой!– То есть?– Вы помните рассуждения Автарха? Двигатели корабля Джилберта не были повреждены, и поэтому сила толчка осталась прежней. Иными словами, длина прыжков не изменилась. Изменилось лишь его направление – таким образом, что корабль оказался в туманности. Но такая интерпретация фактов совершенно невероятна!– Что же тогда, по-вашему, произошло на самом деле?– А то, что не менялась ни сила, ни направление ! Никаких резонов считать, что направление изменилось, фактически нет. Это же просто предположение! Что, если корабль по-прежнему следовал своим курсом? Он летел к планетной системе – там он и оказался. И теория вероятности тут ни при чем.– Но ведь он летел…– …на Родию. И оказался там. Настолько просто, что даже не верится, да?– Но тогда планета повстанцев где-то совсем рядом с домом? Этого не может быть! – воскликнула Артемизия.– Почему не может быть? Она где-то в родийской системе… Есть два способа спрятать что-нибудь: убрать с глаз долой, засунуть куда-нибудь подальше, например, в глубины туманности, или же наоборот – выставить на всеобщее обозрение, прямо перед носом у тех, кто ищет, так, чтобы они даже не догадывались об этом.Вспомните, что случилось с Джилбертом после приземления на планету повстанцев. Он вернулся па Родию живым и объяснил это тем, что повстанцы не хотели рисковать: поиски пропавшего корабля могли привести тиранитов слишком близко к их планете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64