Знаешь, что он сказал? Нет, ты представляешь, что он сказал?! Это было последней каплей! Я поняла, что не вынесла бы этого человека, даже если бы он был десяти футов ростом.– И… и что же он сказал?– Он сказал… Держись за что-нибудь, отец! Он сказал: «Ха! Горячая девушка! Такой мне она нравится еще больше». Двое слуг помогли ему встать на ноги. Больше он не пытался дышать мне в лицо.Хинрик согнулся в кресле, наклонившись вперед, и уставился на Артемизию.– Ты ведь выйдешь за него? Не стоит относиться к этому слишком серьезно. Почему бы ради политической выгоды…Что значит «несерьезно», отец? Скрестить пальцы левой руки, подписывая брачный контракт?Хинрик выглядел смущенным.– Конечно, нет. Что это даст? Скрещенные пальцы не отразятся на законности брачного контракта… Ну, Арта, я удивлен твоей непонятливостью.– Тогда что ты имеешь в виду? – вздохнула Артемизия.– Что я имею в виду? Ты меня совсем запутала. Я не могу заниматься делом, когда ты со мной споришь… О чем это я говорил?– О моем замужестве. Вспомнил?– Ах да. Я говорил, что ты не должна относиться к этому слишком серьезно.– Значит, я могу завести любовника?Хинрик фыркнул, потом нахмурился:– Арта, мы с матерью воспитывали тебя скромной, сдержанной девушкой, Как ты можешь говорить такие вещи? Стыдно!– Но разве ты не это имел в виду?– Я могу так говорить! Я мужчина и взрослый человек. Но девушкам негоже такое повторять.– Пусть так. Однако, если меня принуждают выйти замуж: по политическим мотивам, я, вероятно, все-таки заведу любовника. Всему есть предел. – Она уперлась кулаками в бедра, пелерина скользнула вниз, обнажив загорелые плечи и округлые руки. – Но что мне делать, когда я останусь с ним наедине? Он же будет моим мужем, а мне противно даже думать об этом!– Он стар, дорогая. Жизнь с ним будет недолгой.– И на том спасибо, хотя как знать? Пять минут назад ты говорил, что у него молодая кровь. Помнишь?Хинрик беспомощно развел руками:– Арта, он тиранит, и весьма влиятельный. Он пользуется доверием при дворе Хана.– Возможно, Хану нравится его запах. Наверное, он и сам вонючка.Рот Хинрика от ужаса округлился в виде буквы «О».Он невольно оглянулся, потом хрипло сказал:– Никогда не повторяй этого.– Буду, если почувствую, что он воняет. У него было уже три жены. Я имею в виду не Хана, а своего жениха, – предупредила Артемизия возражения отца.– Но они мертвы, – сказал отец. – Арта, их уже нет в живых. Не думай об этом. Неужели ты считаешь, что я выдам свою дочь за многоженца? Мы попросили его показать документы. Он женился последовательно, а не одновременно, и теперь они мертвы, совершенно мертвы, все три.– Неудивительно.– Нет, я этого не вынесу. – Хинрик сделал последнее усилие: – Арта, приходится платить за право быть членом семьи Хинриадов и дочерью Правителя.– Я никого не просила об этом.– Но тут уж ничего не поделаешь. Вся история Галактики, Арта, показывает, что государственные интересы, безопасность планет и их народов требуют… э-э…– Чтобы бедная девушка продавала себя?– О, какая вульгарщина! Когда-нибудь, вот увидишь, когда-нибудь ты выдашь что-то вроде этого при всем народе.– Однако по сути я совершенно права. И я скорее умру, чем пойду на это.Правитель вскочил и протянул к Артемизии руки. Губы его дрожали, но он не говорил ни слова. Она в слезах подбежала к нему и отчаянно обняла.– Я не могу, папа, не заставляй меня! Он неуклюже погладил ее по спине.– Но если ты не согласишься, подумай, что может произойти. Тираниты будут недовольны. Они сместят меня, посадят в тюрьму, может быть, даже каз… – Он поперхнулся и сглотнул остаток слова. – Настали тяжелые времена, Арта. Ранчера Вайдемоса приговорили на прошлой неделе. Я думаю, он уже казнен. Ты помнишь его, Арта? Он был у нас при дворе полгода назад. Высокий человек с круглой головой и глубоко посаженными глазами. Вначале ты его даже испугалась.– Помню.– Да, скорее всего, он мертв. Кто знает, может быть, следующая очередь за мной? Твой бедный, беззащитный старенький папа… Плохие времена! Ранчер был у нас при дворе, а это очень подозрительно.Она отодвинулась от него.– Почему подозрительно? Ты ведь не был связан с ним?– Я? Конечно, нет. Но если мы открыто оскорбим Хана Тиранитского отказом его фавориту, они могут подумать что угодно…Речь Хинрика была прервана гудением сигнала связи. Он беспокойно заерзал.– Я поговорю из своей комнаты, а ты отдыхай. Поспав, ты почувствуешь себя лучше. Сама увидишь. Сейчас ты немного взвинчена.Артемизия посмотрела ему вслед и нахмурилась. Лицо ее стало напряженно-задумчивым, и в течение минуты только легкое, в такт дыханию, волнение груди выдавало ее смятение.В дверях послышались шаги. Она обернулась:– Что?Вопрос прозвучал тревожнее, чем ей хотелось.У Хинрика было желтое от страха лицо.– Вызывал майор Андрос.– Из внешней полиции?Хинрик кивнул.– Но это не значит… – Артемизия замолчала, не в силах облечь ужасное подозрение в слова и ожидая разъяснений.– Какой-то молодой человек просит аудиенции. Я его не знаю. Зачем он появился здесь? Он с Земли…Хинрик тяжело дышал и говорил запинаясь, словно голова у него шла кругом и он не поспевал за ее вращением.Девушка подбежала к нему и схватила за локоть:– Садись, отец! Расскажи толком, что случилось. Она встряхнула его, и Хинрик понемногу пришел в себя.– Не знаю точно, – прошептал он. – Молодому человеку известны подробности заговора с целью покушения на мою жизнь. Они велели мне выслушать его. – Он глупо улыбнулся. – Меня любит народ. Никто не захочет убивать меня. Зачем? Зачем?Он испуганно смотрел на нее и вроде слегка успокоился, когда она сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64