Крис приподнял голову и огляделся. Бревенчатые стены и потолок, в узком окошке зеленеет склон горы. У окна на стене висит чужое ружье.
Детский голос произнес где-то рядом:
— Ой! Он проснулся!
Скрипнула, а потом хлопнула дверь, и босые пятки простучали по крыльцу и деревянным ступеням.
Он привстал в постели. На нем была чужая белая просторная рубаха и такие же штаны из домотканого, грубого полотна. Его белье, рубашка и джинсы были сложены рядом на табурете, тут же стояли его сапоги. Не переодеваясь, он встал босыми ногами на приятный, гладко выскобленный дощатый пол и подошел к двери.
За дверью оказалось низкое крыльцо. У Криса закружилась голова, и он опустился на ступеньку. Прямо перед ним вздымался крутой травянистый склон, дальше темнел густой хвойный лес, а еще выше, за лесистым гребнем, высились голые отвесные скалы.
Крис услышал шаги, и рука опустилась к бедру, но не нашла оружия, и на долю секунды сердце его замерло.
— Говорят, ты проснулся? — раздался голос Винна. — Похоже на правду.
Крис повернулся к нему всем телом, вставая на крыльце. Винн нес перед собой закопченный кофейник, за которым тянулся пар.
— Ну, ты как? — спросил Винн. — Не ходи босиком, старик. Пошли в дом. Я не знаю, умеют ли здесь лечить простуду.
— Все хорошо, — сказал Крис, возвращаясь вслед за ним в избушку. — Я долго спал?
— Шесть суток.
Крис недоверчиво посмотрел на него, но ничего не сказал и сел на постель.
— Точнее, пять суток и восемнадцать часов, — добавил Винн. — Подними руки, я сниму с тебя корсет.
— Корсет?
Он хотел ощупать бок, но рука наткнулась на что-то твердое. Крис удивленно разглядывал свою перебинтованную грудь.
— Что это за корсет на мне?
— У тебя сломано ребро. Пришлось наложить панцирь, чтоб оно быстрее срослось.
Винн ловко размотал повязку вокруг груди Криса и отделил от кожи изогнутую желтоватую пластину с отпечатками ребер внутри.
— Толченая кость, смешанная с кактусом и глиной, — сказал он. — Я записал состав, пригодится при переломах.
— Надеюсь, не пригодится, — сказал Крис. — Где это мы?
— У друзей. Ну-ка, вздохни поглубже. Подними руки. Опусти. Не больно?
— Нет.
— А посмотри на свой бок, — гордо сказал Винн. — Видишь, как дырка заросла? Сзади то же самое. Кожа как новая, даже лучше.
— Где ты этому научился? — спросил Крис. — Я и не знал, что ты такой отличный лекарь.
— Это не я. Конечно, я тоже кое-что умею, но главный доктор здесь — старый Лукас. Зато я заклепал тебе джинсы, можешь снова набивать полные карманы золота. Одевайся, старик. Сегодня ты будешь есть сам, хватит кормить тебя с рук.
— Меня кормили с рук?
— И кормили, и поили. Ты не помнишь?
— Нет, ничего не помню. Помню только, как в меня стреляли, а дальше — все в тумане. Я бредил?
— Нет, — сказал Винн. — Вот твоя рубашка. Она, к сожалению, не заросла так же хорошо, как кожа, но заплатку почти не видно.
Винн помогал Крису одеваться и продолжал рассказывать:
— Лукас был рабом. Их семья долго кочевала с места на место. Теперь они осели тут, на Территории.
— Ты с ними сдружился, как видно, — сказал Крис.
— Они нам здорово помогли, — сказал Винн. — Знаешь, я не так часто встречал людей, которые помогают незнакомцам.
Крис натянул сапоги и прошелся по комнате, чутко прислушиваясь к своим ощущениям. Ему казалось что он только что вернулся домой из какого-то далекого и удивительного края.
— А что ты делал без меня эти шесть дней?
— Развлекался изо всех сил. Пилил дрова, например. А еще исцелял немощных. Кстати, кажется, я нечаянно помог тому парню, который стрелял в тебя. Мы с Лукасом отпилили ему руку, а там сидела твоя пуля.
— Почему ты решил, что она моя?
— Потому, что в Оклахоме никто, кроме тебя, не пользуется двадцать вторым калибром. Здесь таких игрушечных патронов и не видели.
— Он остался жив после того, как ты его исцелил?
— Он — да…
Крис выжидающе смотрел на приятеля, и Винн закончил фразу извиняющимся тоном:
— Но трое других — нет. Крис, они устроили нам западню. Но сами в нее попали. Старик, я не собирался вмешиваться, все получилось само собой…
— Понятно, понятно. Долго же я спал, — покачал головой Крис. — Нам пора двигаться дальше.
— Сначала выпьем кофе. Ты шесть дней не пил кофе.
— Потом выпьем, — Крис надел шляпу. — Не могу больше сидеть в четырех стенах.
— Понимаю, — Винн улыбнулся сочувственно. — Пойдем во двор.
Крис пошел за ним, огибая дом. Его белая кобыла, щипавшая траву у забора, подняла голову и звонко всхрапнула, приветствуя хозяина. Рядом стоял, хлопая ушами и задумчиво глядя в сторону реки, конь Винна.
— А где люди? — спросил Крис. — Куда все подевались? Я помню, что были люди, много людей.
— Не так и много, — сказал Винн. — Все уместились в одном доме, включая соседей-стариков. Там идет военный совет.
— С кем война?
— С федеральным правительством.
— Неплохо. И ты, конечно, опять не собираешься вмешиваться.
Винн развел руками:
— Конечно, не собираюсь. Но все опять получается само собой!
Крис достал из кобуры револьвер и внимательно его осмотрел. «Смит-и-вессон» был вычищен и смазан, но в барабане не хватало одного патрона.
Над забором, обвитым густой сеткой хмеля, поднялась детская головка.
— Что случилось, Бенни? — повернулся Винн к мальчишке.
— Отцы зовут вас в дом, мистер Крокет. Вас и вашего друга.
За сараем был небольшой огород, через который вела узкая тропка, и по ней Винн с Крисом последовали за босоногим мальчишкой к большому бревенчатому дому с двускатной высокой крышей. Раздвинув легкие ветви сирени, они обогнули угол дома. Перед крыльцом, на лавочке чинно сидели женщины в белых платочках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84