Она засунула руки в карманы своей серой юбки, пристально посмотрела ему в глаза и сказала:– О чем у вас тут был разговор?– Пытался убедить его, что Руфус жив. Боюсь, что у меня ничего не вышло.– Я слушала радио, пока Джанет раздевалась. Сообщили, что вчера вечером были убиты двое агентов ФБР. Имен не называли.– Вот черт, – выдавил Холден.– А что нам делать с Джанет после того, как доктор ее осмотрит?– Если бы я знал, – ответил Холден. – Мы не можем позволить, чтобы девочка, которой всего тринадцать, оставалась с нами. Наша жизнь – не для детей. Думаю, что нам поможет доктор Вонг, поищет родственников девочки или кого-нибудь, кто мог бы о ней позаботиться.– Я с ним поговорю. У тебя все в порядке?– Вонг говорит, что все нормально. Он сказал, что тебе надо работать медсестрой.– Профессия полицейского мне нравилась больше. Но это все в прошлом.Холден не знал, что сказать.– Послушай. Прошлой ночью…– Ты имеешь в виду агентов ФБР? – перебил Холден.– Нет. – Она повернулась на каблуках и вышла из смотровой.Холден только посмотрел ей вслед…Сидя в пустой приемной, Холден курил, перелистывая журналы. «Чего ФОСА желает Америке» – был заголовок одной из статей. Холден закрыл журнал. Он слишком хорошо знал, чего ФОСА желает Америке.Приближалось время приема Вонга. Это значило, что появятся медсестры, регистратор и другой персонал. Неужели Вонг обнаружил во время осмотра что-то серьезное?– Дэвид?Холден поднял глаза. В дверях стояла Рози.– Ну, как там она?– Он говорит, что она в порядке, во всяком случае, физически.– Слава Богу, – искренне сказал Холден, раздавливая в пепельнице сигарету и поднимаясь. – Нам нужно отсюда уходить.– Сейчас она оденется, – кивнула Рози, собираясь.– Можешь ей сказать, что сейчас вы займетесь завтраком, о котором ты говорила в машине.– Хорошо. Ты бы лучше вымыл пепельницу. Персонал Вонга не в курсе, что он принимает больных так рано.– Ладно. Послушай, Рози, а что все-таки между нами произошло?– Я поймала тебя на крючок.– Только потому, что я сам этого захотел.– Правда?– Да, – ответил Холден. – И я скажу тебе, почему, при случае.– Хорошо. Заводи машину, – сказала она, улыбаясь. – И не забудь про пепельницу, – добавила она, скрываясь за дверью.Казалось, Джанет выглядела теперь немножко спокойнее. Холден подумал, осознает ли она в полной мере то, что с ней произошло.Они были на самой окраине города. Неподалеку проходила окружная дорога. Но на окружных дорогах и магистралях можно было чувствовать себя в безопасности разве что в часы пик. А после вчерашнего убийства агентов ФБР Холден не хотел рисковать и в час пик, тем более, что ему придется ехать на своем заметном полногабаритном «Форде» против основного потока машин.– А этот завтрак, который вы собирались готовить с Рози, будет только для вас или для всех? – спросил он у Джанет.Девочка задумалась на секунду.– Думаю, что для всех, – ответила она.– Это хорошо, я проголодался. Мы ведь сегодня очень рано встали.Впереди была автомобильная пробка. Холден заметил мигалки полицейских автомобилей. Не сбавляя скорости, он подъехал к перекрестку, включил правый поворот и повернул направо. Он плохо знал эту часть города.– Как нам отсюда выбраться? – спросил он у Рози.– Поверни еще раз направо, а затем влево. Мы попадем на бульвар Ливингстона.– А если и там полиция?– Тогда мы в глубокой… Ты знаешь, что я имею в виду, – улыбнулась она.Холден свернул вправо, затем влево и оказался на узкой улице с односторонним движением. На ее противоположной стороне стояли автомобили, многие из них, по-видимому, были брошенными. Холден подъехал к более широкой улице с разделительной полосой, на которой росла трава. Он узнал бульвар Ливингстона, когда-то престижный район, а теперь заброшенный.Подъехав к перекрестку, Холден почувствовал, как в животе у него неприятно заныло. В обоих направлениях улица была перекрыта полицейскими патрулями.– Вот черт, – прошептала Рози. – Джанет, ляг на пол машины. – Затем она достала из сумочки пистолет.Прежде чем выехать на бульвар Ливингстона, Холден лихорадочно думал, как выкрутиться.Можно попробовать перескочить разделительную полосу и оказаться на противоположной стороне улицы. Или попытаться прорваться через полицейский заслон. В первом случае они привлекут внимание. Во втором, если полицейские не имбецилы (а они, видимо, не имбецилы), его и Рози узнают. Это означает перестрелку, возможное убийство легавых, что нельзя ни в коем случае допустить. До сих пор ни одна гибель полицейского не была связана с «Патриотами», и этой политики следовало придерживаться и в дальнейшем. И даже если они проскочат через заслон, что тогда? Погоня, в которой будут участвовать все полицейские машины этого района, а может быть, еще подключат и войска.Холден включил заднюю скорость.– Будем возвращаться, – объявил он, поворачивая рулевую колонку. Сверху нарастал какой-то шум. Рози высунула голову из окна.– Это вертолет. Военный.Из громкоговорителя, установленного на вертолете, донеслось: – Это армия Соединенных Штатов Америки. Остановите свой автомобиль, заглушите мотор и выходите, руки за головой.– И что же происходит с правами человека! – риторически воскликнула Рози.– В наше время преступлением является уже то, что ты находишься на улице, а не сидишь дома, – ответил Холден, не останавливая машину.– Остановите машину, или мы открываем огонь, – снова донеслось сверху.– Какой там вертолет? Армейский? – спросил Холден.– Вроде бы нет, я не вижу никакого вооружения, – ответила Рози.– Держитесь, – крикнул Холден, надавливая на педаль акселератора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34