— В гостиной. Изучает математику. Фрост повернулся, взял со стеклянной полочки свежую черную повязку.— Оставь, — попросила Бесс. — Я прекрасно знаю, как ты выглядишь, и ничуть не смущаюсь. Дай лицу передохнуть.Элизабет окончательно высушила спину и грудь капитана, до красноты растерла кожу, подала купальный халат.— Любовью, о мой старый добрый друг, — улыбнулась она, — займемся попозже. Сперва немного выпей. Нужно согреться полностью — не хватало только воспаление легких заработать.— Федеральные ищейки не шибко боялись воспаления легких, — буркнул Фрост. — Чем я хуже, интересно?— Ты лучше. Но они — моложе.— Благодарствую, крошка, — вздохнул уязвленный Фрост.— Марш в постель, и я хорошенько разотру тебе ноги спиртом.— Откуда такая роскошь?— То есть… Не спиртом, конечно, — джином.— Ближе к истине.— И запомни: я даже не подумаю лечь с тобою рядом, пока не согреешься полностью.Фрост попытался обнять молодую женщину, однако Элизабет со смехом освободилась и ускользнула.— Ну-ка, ложись… Кевин!— Да!— Я буду спасать Фроста от возможной простуды, растирать спиртом и поить горячим. А еще мы должны потолковать наедине о вещах, не предназначенных для постороннего слуха…— Пожалуйста, — откликнулся Кевин. — Я все понимаю. Мама говорила очень похожие вещи, когда уходила в спальню вместе с папой. И дедушка объявляет о секретных переговорах, если запирается со своей секретаршей, мисс Экклер. Так что не стесняйтесь…— Это не ребенок, — простонал Фрост. — Это…— …умница, — подхватила Элизабет. — Ложитесь-ка на брюхо, милостивый государь. И дайте за собою поухаживать.
— Знаешь, у нас уже мог бы расти такой же мальчик… Стоило только пожениться сразу…— Таким наш мальчик сделался бы еще через пяток лет. Но, во-первых, Кевин — малолетний гений, а во-вторых, даже снисходительнейший человек не сможет вообразить меня в роли отца.— Я могу, — ласково улыбнулась Бесс.— И крепко заблуждаешься. Лучше разденься окончательно, а?— Через минутку-другую… Мышцы хорошо разогреты, давай-ка еще раз обработаю плечи.— Ох! — непроизвольно вырвалось у Фроста. Изящные, тонкие пальцы Элизабет обладали неожиданной и немалой силой.— Расслабься. Невозможно массировать напрягшегося пациента. Смотри, мышцы чуть ли не узлами собираются!Фрост прилежно постарался лежать расслабившись.— И давай поговорим начистоту.— О чем? — с опаской осведомился наемник.— Ты сам отлично знаешь, о чем. Тебя едва не убили в Бирме. А до того чуть не пристукнули неонацистские свиньи. А еще раньше…— Знаю, знаю. Избавь от полного перечня, хорошо?— Может быть, лучше избавить от моего присутствия? — жалобно спросила Бесс.Ее руки ослабли, замедлили движение.— Нет, об этом речи не было, — поспешил возразить Фрост, поворачивая голову.— Как поживает спина? — промолвила Элизабет через некоторое время. — Есть улучшение?— После операции в Израиле — не жалуюсь.— И сколько, по-твоему, продлится это неимоверное везение? Сегодня ты вынул паршивый ножик и отправился брать за глотку двух вооруженных револьверами людей…— Отличный ножик. Настоящий Гербер.— Да тебя могли застрелить на месте!— Что еще оставалось делать? Послать им воздушный поцелуй?— Почему ты не хочешь найти обычную работу?Фрост промолчал.— Сам говоришь: Эндрью Дикон сделал из тебя подсадную утку. На месте Дикона я поступила бы точно так же. Ты — незаменимый кандидат в подсадные утки. Несравненный!.. Положи, пожалуйста, мои серьги на столик.Подержав на ладони пару маленьких золотых сережек, Фрост вздохнул и определил их рядом с “Омегой” и хромированным браунингом.— Какую же “обычную” работу предлагаешь выбрать?— Это серьезный вопрос, или насмешка?Лица подруги наемник не видел, но в голосе Бесс прозвучали дрожащие, обиженные нотки.— Совершенно серьезный.— Мы поженимся хоть когда-нибудь, или ты намерен держать меня вечной любовницей? Да к тому же не единственной? Ведь я знаю и про Сандру Линдсей, и про…— Что я могу ответить? — искренне огорчился Фрост.— Ничего не отвечай. Просто мне, сам понимаешь, не сладко.Фрост начал было переворачиваться на спину, однако Элизабет прижала узкую ладонь к его затылку и удержала наемника на месте.— Ну, обнимешь меня. Будешь любить. Ласкать. Но дальше-то — что? Я тоже люблю тебя, Фрост, очень люблю, — но что же нам делать?Удрученно и глубоко вздохнув, капитан уставился мимо Элизабет, на блестевшие рядом серьги и браунинг.— Я ведь уже не раз, и не два объяснял, Бесс! Нужно заработать. Заработать хорошие, настоящие деньги. Спекуляция оружием в Новом Орлеане выручила бы нас, позволила зажить по-иному. Да вот беда, лопнула моя спекуляция… Но лишь только удастся сорвать куш — я обещаю сделаться добропорядочным членом общества.Элизабет попыталась было заговорить, но Фрост поднял руку и жестом попросил помолчать.— Покуда я не разбогатею, пожениться значило бы или отобрать у тебя всякий покой — до последней капли, или бросить службу и жить на твоем содержании, на гроши, которые платит лондонская телекомпания. Недурная перспектива? Только не с моей точки зрения! Стану зажиточным субъектом — в тот же день приглашу тебя под венец. Сама знаешь — я очень этого хочу. Я люблю тебя.— И я тебя люблю…— С твоей стороны было бы разумно послать меня к лешему. С моей стороны было бы разумно помалкивать о женитьбе. Да обоим нам, видать, всякий разум отшибло…— Я люблю тебя, Фрост. Любила еще до того, как повстречала, понимаешь? Ты сумасшедший, ты похож на героя бездарно сочиненной трагедии… А я — просто дура. Но я очень, очень люблю тебя… Глава седьмая Фрост прошагал через просторный вестибюль и осведомился возле стойки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49