А он и не попал. Приседая на правую ногу, он вовремя нырнул под выставленную вперед руку и кулаком протаранил Давыду пах. А там кнопка, которая остановила его молотилку.
Давыд взвыл от боли, схватился за отбитое место. Глеб воспользовался паузой и оказался у него за спиной. Нагнулся, ухватился руками за щиколотки и резко дернул их на себя. В этот рывок он вложил всю свою силу. Ноги Давыда пошли вверх, а голова в крутом пике устремилась к земле. Он не успел выставить вперед руки и носом врезался в кафельный пол.
После такого удара трудно подняться. Но Давыд довольно прытко встал с пола и снова ринулся на Глеба. Сейчас он хотел боднуть его в живот, но при этом слишком низко нагнул голову, а вместе с ней и шею. Глеб опять сумел отскочить в сторону, подставить «быку» подножку.
Давыд потерял равновесие и в свободном падении снова рухнул на пол. Глеб упал на него и с силой рубанул его локтем по затылку. Только так он смог остановить эту живую машину.
Глеб поднялся на ноги, огляделся по сторонам. Но Алики нигде не было. Удрала.
Зато вместо нее объявились сразу два мордоворота. Дружки Давыда. Они без предисловий набросились на Глеба.
Они уступали Давыду в силе. Но их было двое, и били они одновременно.
Глеб смог увернуться от первых ударов. А молотьба продолжалась, и его лицо все-таки попало под жернова. Но и его мельница работала исправно.
Он держал удары, крепко бил в ответ. И в конечном итоге мог бы взять верх. Но в игру вступил Давыд. Он уже поднимается, сейчас будет брать Глеба на абордаж.
Глеб мог бы попасть под танк, но в самый последний момент появился наряд милиции. Как обычно в таких случаях, никто не стал выяснять, кто прав, а кто виноват.
Мощный удар дубиной по спине сбил Глеба с ног, сильная рука прижала голову к полу. Досталось и Давыду с его дружками.
Всех четверых доставили в отделение. Был бы номер, если бы Глеба закрыли в одной клетке с его врагами. Но менты не стали подличать и развели их по разным камерам.
Всю ночь его не трогали, а утром отвели к следователю. Лет тридцать мужику. Маленький, щуплый, но важный. Сам Наполеон рядом с ним – никто.
Какое-то время он изучал паспорт Глеба. Затем отложил его в сторону. Закурил, набрал в легкие побольше дыма, выпустил струю в потолок. Снова затянулся.
Наконец он соизволил обратить свой взор на Глеба. Самодовольство лезло из всех щелей.
– Драться любим?
– Не любим. Приходится... За девушку заступился.
– Ах, мы за девушку заступились!
Глеба раздражал этот клоун. Но делать нечего, придется терпеть его ужимки.
– Ну да, заступился. А что, нельзя?
– Заступаться можно. А вот драться нельзя... В общем, крепко вы влипли, гражданин Орлов. Статья сто двенадцатая – умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, до пяти лет лишения свободы...
– Не понял, это кому я так навредил?
– Гражданину Давыдову.
– А, Давыд который... Так ведь он первый начал.
– Не знаю, не знаю... Из его показаний следует, что первыми начали вы. И его товарищи могут это подтвердить.
– Какие товарищи? Не было никого. Товарищи потом появились... Не, бляха-муха, меня втроем били, а я виноват...
– Кто кого бил, это еще нужно выяснить.
– Ну так выясняйте.
– И выясняю... Хотя... – следователь нарочно затянул паузу, как будто хотел подчеркнуть важность этого момента. – Хотя лично я склонен винить во всем вас.
– Это еще почему? – возмутился Глеб.
– Ну, во-первых, вы были пьяны. Во-вторых, вы не из нашего города. А в-третьих... В-третьих, из-за вас я потерял пятьдесят рублей. Вы удивлены?
– Признаться, да.
– Я тоже... Я тоже был удивлен, когда «Спутник» проиграл «Штурму». Вы, лично вы, Орлов, сломали нам игру. А я ставил на «Спутник»... Пятьдесят рублей – это, конечно, не такая уж большая сумма. Но все-таки, согласитесь, неприятно их потерять...
Оказывается, этот следователь – любитель футбола. Сейчас он улыбнется Глебу, для порядка шутливо пригрозит. Затем улыбнется еще шире и уважительно пожмет ему руку в знак признания. Футбол – это серьезно, но не настолько же, чтобы из-за небольшого огорчения на этой почве сажать человека за решетку.
Но следователь почему-то не спешил жать Глебу руку. И смотрел на него как на врага народа. Да он чокнутый!
Следователь набросил на лицо маску беспристрастности, заполнил шапку протокола допроса и сурово посмотрел на Глеба.
– Итак, начнем! – объявил он.
На этом все и закончилось.
В кабинет вошел милицейский полковник, за ним показались Савицкий и Кормильцев – два главных тренера «Штурма» и «Спутника».
Полковник еще не успел открыть рот, но Глеб уже понял, что спасен.
Так оно и оказалось. На него даже не стали заводить дело и выпустили из-под стражи подчистую. И все благодаря Валерию Кормильцеву, тренеру «Спутника». Он был на короткой ноге с начальником городской милиции, и ему ничего не стоило выручить Глеба из беды.
– Михалыча вот благодари, – показал он на Савицкого. – Такую волну вчера поднял.
– Бурцев рассказал, в какую историю ты вляпался, – сказал Михалыч. – Что, на подвиги потянуло?
– Ага, на подвиги, – кивнул Глеб. – Праздник души, так сказать. По случаю выхода из первой лиги... Фьють! Все ниже, и ниже, и ниже...
Михалыч промолчал. Нечем ему было крыть. И на благие обещания его не тянуло. Знал он, что «Штурм» команда второй лиги и не выше.
– Ничего, бывает и хуже, – сказал Кормильцев.
Ему-то хорошо, он на белом коне. Его команда в высшей лиге. И задачи перед ней поставлены достаточно серьезные – занять в следующем году место не ниже седьмого-восьмого.
– Бывает и хуже, – согласился Глеб. – Но реже...
– Из-за Алики подрался?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19